пойду, ворвусь, не позволю себя убить, найду инструмент для защиты и выложу ему все, что открою и разузнаю.— Мне пора, пошли вместе, — оторвал меня Гутюша от революционных размышлений. — Едешь в ту же сторону, меня заодно подбросишь. А вообще-то я спешу.Сказал он это с таким напором, что до меня наконец дошло. Я оставила на время в покое дверь за трупом, притон, Божидара, и мы ушли.— Я вовсе не спешу, это тебе спешить надо, — сказал Гутюша уже на четвёртом этаже. — Я звонил, да не застал, хорошо, здесь тебя перехватил. Знаю про бриллианты, дело срочное.— Ну, говори же!— Погоди. Внизу. Тут, может, какое ухо в замочной скважине…Стиснув зубы, я переждала все оставшиеся этажи.— Аккурат вчера пришли, — сообщил мне Гутюша, выходя на свежий воздух. — Я видел этот потайной распределитель, одно место хорошо помню: ювелирный магазин на Груецкой, два камня туда отправят. Завтра с утра или даже сегодня. Никто не сказал, я сам хитростью подсмотрел, а тот, кого знаю, наказал мне полный молчок, чтоб нигде ни звука. Он так переполошился, говорю тебе, как перепёлка, но я ему ничего не обещал. Махинации подлые налицо. Потому подвалы пока оставь да остерегайся, чтоб тебя кто не раскамуфлировал.Я раскритиковала его разведданные. — Один адрес — без толку. Надо было запомнить побольше, а лучше все. Откуда мне знать, где та моя знакомая имеет связи, а где нет!— Ладно, скажу ещё, но голову на отсечение не дам. Один камень у того, на Аллеях Иерусалимских, а другой на площади Унии. Мельком видел, не ручаюсь. А Груецкую гарантирую.Я успела перехватить пани Крыскову ещё днём, передала ей сведения и условилась про телефонный звонок. Это усадило меня дома и позволило снова поссориться с Божидаром, который пришёл, явно ожидая раскаяния и просьб о прощении. Поскольку того же я ждала от него, сумбур в моей голове только увеличился. Что-то у меня отчаянно не ладится…Естественно, именно этот момент выбрал недоумок. По телефону услышала приглушённый голос, искажённый страхом.— Я все понял. Это просто невероятно. С автоматами и на Праге черт-те что. Поверить не могу. Сейчас ничего не скажу, встретимся где всегда, лучше сегодня…Положил трубку, прежде чем я успела ответить. Мы обычно встречались в шесть, и я решила, что это установлено раз и навсегда. Позвонила пани Крысковой, предупредила о своём уходе, в результате опоздала на десять минут.Вошла в «Мозаику». Посетителей в кафе было мало, и я издалека увидела недоумка, он сидел в углу, прислонившись к стене, и, опустив голову на грудь, рассматривал ножки соседнего столика. Задумался так глубоко, что и мигать перестал. Я подошла. Никакого движения: не встал, не поздоровался. Удивлённая, я села напротив, намереваясь окликнуть его, и вспомнила, что не знаю даже, как его зовут. Обратиться просто: «пан Юзеф» или «пан Стефан» — ведь на знакомый голос реагируют сразу — не могу, а орать «Эй, пан!» как-то глупо. Ну, ничего не поделаешь…— Эй, послушайте, пан! — Я старалась говорить спокойно и внятно. — Очнитесь!Ноль внимания. Вгляделась в него и.., замолчала. Довольно долго просидела напротив, не шевелясь, ни слова не говоря, потом встала, наклонилась и потрясла его за плечо. Все ещё не доверяя себе…Он держался в углу достаточно крепко, потому и не упал со стула. Чуть наклонился, но продолжал сидеть, вглядываясь теперь в экран калорифера. Дрожащей рукой я достала из сумки пудреницу. Протёрла зеркальце и неловко приложила к его губам.Ни следа дыхания. Мёртв. Абсолютно, основательно и всецело…Мелькнула бредовая мысль: а вдруг он так, мёртвый, и пришёл со мной встретиться? На мгновение представилось, как едет трамваем с таким же выражением лица, с таким же взглядом и в той же позиции. Потом голова у меня заработала, но зигзагами и скачками.Я осмотрелась. Столики рядом были свободны, никто нас не замечал. Паники, конечно, устраивать не стоит. Что же делать?.. Бежать. Смыться отсюда поскорее. Он собирался сообщить мне важную тайну и умер несколько минут назад… Придёт же в голову этакая чушь — ясно, приехал сюда не мёртвый, и никто его не принёс.Вошёл живой, когда?.. Сколько здесь просидел и вообще отчего умер?! Сердце?.. Господи Боже, вот кретинка, может, его ещё можно спасти?!..Поначалу я двинулась на ватных ногах, потом быстрее, но не бегом. Едва сама не свалилась трупом, когда кто-то схватил меня за руку.— Привет, — сказал Гутюша. — Ну и дела — смотришь на меня, а ничего не видишь. Я что, с другой фотографии, или с тобой неладно?Я взяла себя в руки усилием поистине сверхъестественным.— Погоди, Гутюша, надо позвонить. Сейчас вернусь.Нашла заведующего кафе. Телефон в раздевалке меня не устраивал — вдруг одолел страх. Директор тоже не жаждал рекламы и повёл меня к себе.Позвонила в «Скорую», причём назвалась Софьей Ковальской с Маршалковской, восемь, квартира четырнадцать. Скрыла своё имя как-то не задумываясь, неожиданно. Директор слушал, побледнев, и не обратил внимания, что на Маршалковской, восемь находится театр. Мы вместе вошли в зал, я остановилась около Гутюши и показала пальцем.— Вон там, в углу…Заведующий спокойным шагом направился к роковому столику. Гутюша поднялся.— Что такое? Сначала влетел сюда какой-то, пошептался с тем мужиком в углу и умчался. Потом ты, пошепталась с ним и тоже летишь. Кто он такой? Справочное бюро или пульт управления?Взвинченная, я в момент поняла Гутюшу и молниеносно сделала вывод.— Ухожу. Ты тоже. Заплати и бегом! Жду тебя в машине.— Да я вроде заплатил и уже намылился, — ответил Гутюша и вышел вместе со мной.Отъехали мы недалеко, я остановилась в конце Дворковой. Повернулась к Гутюше.— Теперь расскажи все ещё раз, подробно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82