Еду к тебе!И опять бегом вернулась к машине, села, ни слова не говоря, и попыталась уехать. Зигмусь с другой стороны дёргал дверцу. Пришлось открыть ему, он втиснулся рядом. Кажется, что-то говорит?— Сержант! — перебила я кузена и продолжила в присущем ему телеграфном стиле:— Доложить немедленно! Надо торопиться!— Да-да-да! — обрадовался Зигмусь. — Номер первый. «Альбатрос». Немедленно обыск!Вот он и сам подсказал мне, как от него избавиться. И я приказала:— Подежурить у двери. Понаблюдать!— Какая-какая дверь?— В Доме художника, последний сегмент первого этажа. Надо знать, кто туда войдёт, не препятствовать, пусть входит. У нас аврал, как хочешь, но помочь обязан!Видимо, Зигмусь уже давно решил, что причастен к выдающимся, если вообще не эпохальным событиям, и не просто причастен, играет решающую роль. Я показала ему окно Бертеля, и тут подъехала машина Яцека. Зигмусь вышел из моей, Яцек на ходу притормозил, опустил окошко и, крикнув мне «За мной», помчался дальше. Я взревела мотором, Зигмусь лишь рот раскрыл. Не попрощавшись с кузеном, я рванула следом. Надеюсь, кузен заступил на вахту у Дома художника. Когда мы оказались у моего дома, оба остановились, я оставила свою машину и пересела к Яцеку.— Все в Лесничувке, — сообщил по дороге Яцек. — Кажется, сержанту удалось подслушать много интересного. Приедем узнаем.В свою очередь я рассказала Яцеку то, что удалось увидеть Зигмусю.— Как вы сказали? Глуповатая морда, спереди лысый и валенсовки под носом?— Это не я сказала, а Зигмусь.— И назвал кличку Выжига?— Да, а что?— Ну, значит, у них земля горит под ногами и все рушится. Выжига — это кличка Бертеля, а лысый и глуповатый…Яцек остро срезал поворот при подъезде к порту в Лесничувке и закончил:— Не такой уж он и глупый, только вид делает. Ну, они где-то здесь.И Яцек нажал на тормоз. Я схватилась за радиотелефон и от волнения вспомнила номер майора.— И теперь хоть убей меня, не знаю, что делать. Пан майор, это вы?Майор в трубке бешеным голосом велел мне: скрыться к чертям собачьим куда подальше и не лезть на глаза, не приставать к сержанту, оставить его, майора, в покое и вообще хоть минутку посидеть тихо.Ну ладно… Я тут же выбила номер Болека, вовремя вернулась ко мне память на номера.— Ты где?— Здесь, — чрезвычайно довольный, ответил Болек. — А, в Лесничувке, меня из жалости привезли, прогуливаюсь для тренировки.— И что там видишь?— Много зелени. Мокрой.Чуть не лопнув от злости, я проскрежетала в трубку:— Постарайся увидать больше, пойди прогуляйся в другом месте.— Сейчас, развернусь только. Эх, третьей руки не хватает, черт бы побрал эти костыли. О, холера!..Мы тоже услышали выстрелы. Правда, донеслись они откуда-то издалека, к тому же их заглушали вой ветра и рёв моря, но это были выстрелы, никакой ошибки. Не было поблизости детей с их пистонами, не могла выстрелить выхлопная труба автомашины — не было машин поблизости. Это было огнестрельное оружие, точно. Яцек направил машину в ту сторону, откуда раздались выстрелы. Мы мчались куда-то резко вниз, без дороги, подскакивая на корнях деревьев и выбоинах. Яцек притормозил у сторожевой будки бывшего погранпоста, ибо тут стояли на полянке три автомашины.— Не на поляну, сверни в сторону! — прохрипела я.Яцек резко свернул, мокрый песок брызнул из-под колёс. Теперь нас прикрывал кустарник. Выстрелы продолжали греметь, прямо канонада! Между деревьями мелькнула фигура человека и сразу скрылась.Болек стонал в телефонной трубке:— Тут такое, такое… О, опять… Да они же друг дружку… Черт бы побрал этот гипс!..Что-то оглушительно грохнуло. Болек замолк. Я замерла с трубкой у уха. Яцек выскочил из машины.Я выскочить не могла, просто окаменела. Оказывается, иногда это к лучшему, ибо снова смогла услышать Болека. В трубке жутко трещало, сквозь треск донёсся его голос:— ..холера и сто тысяч.., не по.., алло, пани ещё здесь?С трудом удалось подтвердить — здесь я.— Вот и хорошо, а то я в какую-то яму свалился. Этот гипс, чтоб ему! О, да это к лучшему, отсюда все видно!!!— Что тебе видно?!— Бертеля вижу, чтоб ему, хотелось бы увидеть что поприятнее, прямо скажу — не очень приятное зрелище. А ещё один лежит чуток подальше, отсюда не разберу, кто это. А наш майор аж двоих держит на мушке!— Кого держит?! — дико завыла я.Ну почему мне так не повезло? Кроме мокрых кустов, ничего не вижу, а там такое!.. Яцек исчез, боюсь, парень вмешается сейчас в опасное дело. Что же там происходит?!Болек ответил на вопрос:— Один мой опекун, другой неизвестный мне. Да, да, я его не видел до этого. О, вот и пан Северин появился!И тут я и сама увидела Северина. Прячась за деревьями, он пробирался к дороге. Теперь я могла хоть приблизительно определить местонахождение Болека. Правда, пока толку от этого мало. Наверное, и майор с его пушкой недалеко. А Северин.., а Северин уже близко, и какой-то он медлительный, не понимаю. Вот снова сделал два шага и вдруг свалился в мокрую траву. Чего уж тут непонятного…Внезапно рядом с Северином я увидела Яцека. Не очень осторожно подняв Северина, закинул его на плечо и опять же не очень деликатно поволок к своей машине. Без церемоний затолкал Северина на заднее сиденье, сам сел впереди.Вот таким образом я стала свидетельницей весьма необычного допроса.— О Господи, что с пани? — кричал в трубку перепуганный Болек. — Пани Иоанна, где вы? Почему не отвечаете, вы же на проводе? Пани Иоанна, да отзовитесь же, вы хоть живы? Я же не могу сам выбраться, не могу к вам мчаться, ответьте. О Езус Мария!Я слышала тревожные выкрики Болека, парень мог кричать до Судного дня, но ответить я была не в состоянии, хотя и не отнимала от уха онемевшей руки с трубкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99