Тоже не старость, но ведь и юным его не назовёшь! Вот этот контраст и не давал мне покоя. Поняв, в чем дело, я открыла глаза и подняла голову.По тропинке, ведущей через дюны к стоянке, шёл тот человек, с которым разговаривал бородатый. Теперь на этом человеке были брюки и рубашка, а также тёмные очки на лице, но я его сразу узнала. Узнала по платку, который мужчина нёс в руке, ибо размеры не позволяли затолкать его в карман. Платок я опознала по расцветке. Колористика всегда была моей сильной стороной, можно сказать, моим специфическим хобби, цвета я распознавала безошибочно вплоть до малейших оттенков и сразу запоминала. Видимо, ещё там, на пляже, не отдавая себе отчёта в этом, подсознательно отметила очень приятную расцветку платка: по бежевому полю деликатные, ненавязчивые акценты цвета киновари. Платок разительно выделялся на общем пляжном фоне с его кричащими расцветками, безвкусной пестротой: агрессивными красными полыханиями или ядовитой зеленью, ненормальной желтизной и убийственно мертвенными синими или фиолетовыми тонами, от которых просто болели зубы. Спокойная и вместе с тем эффектная раскраска платка изливала бальзам на душу.Вот я и опознала этого типа, невзирая на очки. Они помогли ему как мёртвому припарки.Долго ещё сидела я на лавочке, оцепенев от ужаса. Под платком скрывался, оказывается, холерный Болеков босс, личность которого я установила сегодня утром, и, значит, разговор они вели о Болеке. Ну конечно же, тощий, бородатый… А я собственными ушами слышала, что кто-то сдохнет от полученных травм.И выходит, тот, кто сдохнет от нанесённого его здоровью ущерба, — Болек! * * * Трудно представить, как я напереживалась, пока не разыскала Болека. Обнаружила я его, живого и невредимого, на автовокзале, и только тогда перевела дыхание. И разжала зубы. Оказалось, со стиснутыми зубами я металась по всей Крынице, будучи уверена, что обнаружу лишь хладный труп парня.Узнав о моих опасениях, Болек как-то не очень испугался, возможно, просто не до конца мне поверил.— Вы считаете, что они покушаются на мою жизнь? — недоверчиво переспросил он. — Ведь покушались уже, да ничего у них не вышло. Все комбинации сорвались.— Боюсь, это песня будущего. Комбинации когда-то осуществятся, и сразу после этого тебя прикончат. Не переживай, я постараюсь не допустить этого, вот только пока не знаю как. Не станешь же ты ходить в железных доспехах! На всякий случай постарайся пока ничего не пить и не есть в их обществе.— А они пока и не торопятся меня угощать. Что же касается доспехов, возможно, мысль и неплохая. Не знаете, где здесь ближайший музей? Потому как больше нигде их не найдёшь. Не волнуйтесь, есть и пить с ними не собираюсь, если предложат мне стаканчик горячительного — случайно уроню стакан, так всегда поступают в детективах, сколько раз видел в кино.— Не нервируй меня, не то скажу, что о тебе думаю! Простыми словами, как рабочий со стройки…— О, скажите! — живо заинтересовался Болек. Кажется, я немного поскрежетала зубами, потом взяла себя в руки.— Я бы вообще не хотела терять тебя из виду, хотелось бы, чтобы все время ты был у меня на глазах. А сейчас куда мы едем?— Можете свернуть в Лесничувку.Я охотно воспользовалась советом Болека, очень было бы неплохо оступиться в прохладных водах Балтики.Невзирая на скептическое отношение к собственной судьбе, Болек послушно выполнил моё истерическое пожелание и на четвереньках выполз из машины, а к воде пробирался кустами. Я наконец прохладилась, обрела какое-никакое душевное равновесие и почти спокойно пообщалась в воде с Болеком, который, переговорив со мной, с наслаждением поплыл в голубую даль. Единственное место, где я могла за него не опасаться, была вода, ибо я знала Болека с его младенческих лет, знала, что море — его стихия, знала о его просто сверхъестественных, на мой взгляд, способностях в морских видах спорта и лишь удивлялась, почему он никогда не выступает на официальных соревнованиях. Был бы олимпийским чемпионом, как пить дать!По сравнению с Крыницей пляж в Лесничувке можно было считать безлюдной пустыней, лишь в отдалении, дальше к Пескам, слонялись отдельные нудисты, что нам не мешало. Нудисты вообще меня никогда не интересовали, не видела я в них ничего особенного. Нравится им ходить голыми — их дело. Нравится выставлять на солнце голые задницы — пожалуйста, их задницы. Дело вкуса, ибо эти части тела у большинства из них были ярко-красного цвета, ну точь-в-точь как у павианов. Впрочем, не уверена, может, этот вид обезьян называется резусами? Надо бы проверить в энциклопедии. Видела я таких обезьян и на свободе, и в зоопарках: большие, кудлатые, с голыми малиновыми задницами. Вон тот нудист ну вылитый павиан!Через какое-то время мы с Болеком смогли спокойно обсудить проблемы. Прежде всего, как поддерживать постоянную связь, причём так, чтобы никто не догадался.— А ты уверен, что они ничего не знают? Болек не понял.— Чего не знают?— Ну, того, что ты босса знаешь в лицо? Понятия не имею, с какой целью скрывают это от тебя, но ведь зачем-то им это нужно?— Откуда им знать? — со снисходительной улыбкой произнёс Болек. После того как он проплыл свои несколько километров в море, пришёл в замечательное настроение. Море всегда благотворно на нем сказывалось. — И сдаётся мне, я ихнего босса лучше их знаю, вон ведь, сами же сказали, что с бородатым он общался с платком на морде. Пани просто повезло, счастливый случай…— Ох, как нам пригодился бы профессионал! Человек, который умеет делать выводы…Уже вечером позвонил Яцек. Это он здорово придумал — радиотелефон!— Нашёл!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99