И я в своём безудержном воображении узрела Сейм, погребённый под бумажными кипами его жалоб, ведь наш уважаемый законодательный орган занимается главным образом разбором именно таких идиотских проблем.Тем временем беседа Зигмуся с Болеком приняла более конкретный характер.— Так ведь, так ведь? — восторженно токовал Зигмусь. — Для электроники и одних суток хватит? Вот-вот, и я того же мнения, того же мнения. А согласно моему проекту полиграфия сделает громадный-громадный шаг вперёд…Болек не имел о полиграфии ни малейшего понятия, но теперь это ему уже не мешало. И он со знанием дела заявил:— Но сначала надо все данные ввести в компьютер.— Именно-именно, в компьютер! — с энтузиазмом подхватил Зигмусь. — Большой-большой современный компьютер!— Большой, — согласился Болек. А чего ему упорствовать?— Все дело в финансах-финансах, а вы располагаете…Болеку уже море было по колено.— Располагаю.— Ну так за дело! У меня материал готов-готов! Стол содрогнулся, когда Зигмусь грохнул на него свой чемоданчик. Тут я решила, что пришла пора вмешаться.— Ну как ты не понимаешь, неловко сейчас говорить о делах, — вполголоса произнесла я, выдавив из себя столько мягкого укора, сколько получилось. — Человек о похоронах думает, а ты…Зигмусь опять вернулся на грешную землю и даже немного покраснел. Бедный Болек, услышав мои слова, что явственно отразилось на его лице, окончательно офонарел. Ах, да, правильно, ведь я же ему ни словечка не успела сообщить ни о смерти Гавела, ни о приезде Яцека! Такая сразу заварилась каша, до того ли?— Вернёмся к этому вопросу через пару дней, — поспешила я закончить, не давая им вставить слова, ещё не то вставят… — Не сейчас. И кроме того, я голодна, хотелось бы пообедать.— Пообедать? — возмущённо воскликнул Зигмусь, дорвавшись до слова. Похоже, он обрадовался возможности сгладить неловкость, переменив тему. — Какой обед может быть в эту пору?— Ну все равно, пусть ужин.— Ужин тоже давно кончился, — упорствовал пунктуальный Зигмусь. Я разозлилась.— Пусть в пансионатах время ужина прошло, что с того? Я сегодня так толком и не ела. Имеет человек право поесть?Зигмусь не мог не признать права на еду, но последнее слово должно было остаться за ним.— Хорошо, тебе надо поесть. — И обратился к Болеку:— Извините, пожалуйста, а когда похороны?— В понедельник, — не моргнув глазом ответил Болек.— Выходит, через три дня?— Нет, не в этот понедельник, а в следующий, — твёрдо стоял на своём Болек.— В такую жару?.. — усомнился Зигмусь.— Меры приняты, — туманно пояснил Болек.— Понятно, понятно, — согласился Зигмусь. — Здесь?— Что здесь? — не понял Болек.— Похороны здесь? — пояснил свой вопрос Зигмусь.Туг уж Болек не мог справиться самостоятельно и украдкой глянул на меня. Я чуть заметно покачала головой. И Болек решился:— Нет, в Молдзях.Теперь ошарашен был Зигмусь. Не знаю, слышал ли он когда-либо о каких-то Молдзях, во всяком случае неуверенно выдавил из себя:— Ах, в Молдзях. Понятно-понятно… А почему?! И совсем неожиданно для меня Болек ответил с большим достоинством:— Там наш фамильный склеп!Зигмусь отпал. Никому не известные Молдзи с фамильным склепом до того ошеломили его, что он без сопротивления распростился с нами, когда мы все вместе покинули мою квартиру, и не вернулся больше к своей гениальной работе. Признаться, и мне Болек основательно заморочил голову своими Молдзями. Хорошо, что, выходя, я машинально взглянула в зеркало, иначе ушла бы в бигудях. * * * Вернувшись, я застала Болека у себя в квартире. Он вместе со всеми вышел через дверь, обратно проник через окно. Я ещё не успела войти, как он уже задал вопрос:— Кто это такой?Меня не удивил прозвучавший в его голосе ужас, я сама была в ужасе от кузена, да что поделаешь?Удовлетворив любопытство Болека, я в свою очередь с нетерпением поинтересовалась, что за Молдзи такие. Не иначе, он их выдумал?— А вот и нет, — ответил Болек. — Есть такая деревушка, под Элком, довольно большая, как-то мне довелось там побывать, а тут он так налетел на меня — назвал первое, что пришло в голову. Впрочем, кладбище там есть. А чьи похороны?— Твоего безвременно погибшего отца. И я вкратце рассказала Болеку о непонятной и подозрительной смерти Гавела, о Яцеке, сыне Гавела, и о Зигмусе, моем кузене. До Болека дошло.— Выходит, у пани теперь полные руки работы, — посочувствовал он. — Это что, случайно получилось?— А ты думаешь, я специально позаботилась, чтобы не загнуться от безделья?— Да нет, не думаю, надо же, сколько сразу на пани навалилось… А из-за этого кузена я так и не спросил, удалось ли вам рассмотреть тех двоих?— Каких двоих?— Ну тех самых, что меня караулят. Они там были. Пришлось рассказать Болеку — записку его я не смогла дочитать до конца, ветер вырвал из рук, как только я начала разбирать его каракули, так что с инструкциями не ознакомилась.— Выходит, они там были?— Ещё бы, где я — там и они. И мне очень хотелось их вам показать. И лодочку передали, и потом проследили, когда я её опробовал. Да ведь вы ехали за мной до самого порта, как же их не заметили?Я сокрушённо пожала плечами, злая как сто тысяч чертей. Надо же, такой неудачный день, сплошные ошибки! Из порта я поторопилась уехать, не рассмотрев опекунов Болека. Наверняка видела их, но не знала, что на них надо обратить внимание.Свои разочарование и горечь Болек выразил в культурной форме, учитывая присутствие дамы.— Жёлтая лихорадка и малярия! Такую муть подняли, самому мне ни в жизнь не разобраться, очень я на пани надеялся, — с грустной отрешённостью признался парень. — А о том, что именно мне предстоит плыть по морю и управлять на расстоянии лодочкой с контрабандой для Швеции, я уже успел вам рассказать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99