Ага, вот старый блокнот, сойдёт за неимением ничего лучшего. Сунула клочок «Мальборо» в свою записную книжку, вытащила её из сумки и демонстративно принялась листать. Дойдя до Болековой записки, стала изучать её.В трудных условиях пришлось вести расследование. Ветер рвал блокнот из рук, яростно сыпал в лицо песок. Повернувшись к ветру спиной — пусть лучше сечёт спину, чем забивает рот, — я с трудом принялась разбирать каракули на обрывке «Мальборо».«Сег2встр 6 у пор…»В этот момент сильным порывом ветра вырвало из рук записную книжку. Я успела подхватить её до того, как угнало ветром. По пляжу понесло несчастный обрывок «Мальборо» и какие-то две визитные карточки, сунутые мною в блокнот. Одну я догнала — владелица прачечной в моем Мокотове, на кой черт она мне сейчас? — вторую и Болеково послание уже унесло за границу.Усевшись прямо на песок, я поспешила записать то, что успела прочесть, и принялась расшифровывать, невзирая на неблагоприятные погодные условия.Видимо, так: «Сегодня двое встретятся в шесть часов у порта». Да, наверное, так, что иное могли означать эти обрывки в спешке накорябанных слов? Вот только у какого порта? В Морской Крынице их было целых три: один морской, а два на заливе, рыбачий и пассажирский. Так куда же мне явиться к шести часам? Наверняка Болек ещё что-то написал, дал инструкции, да я не успела на них даже взглянуть. Черт бы побрал этот ветер!С тоской посмотрела я на восток, туда, где не очень далеко проходила русская граница. Надеюсь, вторая визитка тоже не представляла для меня особой ценности. Задумавшись, я утратила бдительность, и подлец ветер немедленно этим воспользовался, выхватив из рук банковский счёт, на обороте которого я расшифровывала Болековы каракули. Как дикий зверь набросилась я на него, схватив вместе с песком и смолой. Вот интересно, я уже давно заметила, что смола, по всей видимости, самая продуктивная субстанция из всех имеющихся на земле. И сейчас вроде бы всего капельку подцепила, но её хватило, чтобы основательно вымазаться не только самой, но в придачу испачкать сумку, шариковую ручку и полотенце. Злость всегда действовала на меня освежающе, вот и сейчас я встряхнулась и сообразила, что лучше бы мне уйти наконец с проклятого пляжа. И вообще, на кой черт я устраивала это представление? Могла ведь сразу сесть в машину, которую оставила недалеко от бункера по ту сторону дюн, и в ней спокойно ознакомиться с инструкциями Болека. А потом уж для конспирации, так и быть, могла выкупаться в море, не понеся при этом никакого материального ущерба. Переутомилась я, видно…Вернувшись к себе, я вымылась, переоделась в сухое, заварила кофе и наконец опустилась в кресло, чтобы спокойно обо всем подумать. А когда в дверь постучал Зигмусь, я покинула свою обитель через окно. Правильно я думала, окно мне действительно пригодилось… * * * К восемнадцати часам я объехала все три порта. Болек обнаружился в пассажирском, и то лишь благодаря тому, что небольшой прогулочный теплоход опоздал на целых четверть часа. Болек явно ожидал его прихода. Въезд на территорию порта машинам запрещён, и все происходящее я наблюдала издали, поэтому могла только видеть, но не слышать. Один из матросов спустился по сходням и передал Болеку тяжеленную сумку. Разглядеть всю сцену я не могла, заслоняли люди, я поняла лишь, что Болек получил обещанную передачу.Поскольку не удалось прочесть всю записку, я не имела понятия, что же мне теперь следовало делать. Хорошенько запомнить моряка, передававшего сумку? Обратить внимание на кого-то из толпы? Проследить за Болеком? По нашим предположениям, передача должна содержать наркотики, являясь одним из звеньев преступной афёры.Так я думала до тех пор, пока Болек не перенял посылку. Наркотики — не свинец и не платина, не могли они столько весить. Болек не притворялся, сумка оказалась страшно тяжёлой. Поднять её Болек сумел, но тащил с трудом, сгибаясь чуть ли не вдвое, и то и дело ставил на землю, чтобы сменить руки. Я решила пренебречь окружающими и все внимание посвятить Болеку.Парень с трудом доволок неподъёмную ношу до своей машины, старенького «фиата». Тяжеленная, огромная сумка в него не поместилась. Из укрытия в некотором отдалении я наблюдала за действиями Болека. Оставив сумку без присмотра, — ничего удивительного, вряд ли на неё покусился бы какой вор, во всяком случае, далеко с ней не сбежал бы — Болек отправился на переговоры с рыбаками, возившимися неподалёку со своими лодками. Сговорился, одолжил у них небольшой прицеп, на котором те обычно возят улов, приладил к «фиату» с помощью одного из рыбаков, видимо хозяина прицепа, погрузил в него контрабанду и осторожно двинулся в сторону морского порта. Я двинулась следом.А потом у меня закралось подозрение: возможно, тяжеленный багаж состоял из продуктов питания, поскольку Болек, проехав немного, остановил машину, стащил сумку с прицепа и, волоча по земле, скрылся с ней где-то на задах портового бара.Почти полчаса я провела, любуясь на тамошнего кота, разъевшегося до того, что чуть не лопался от сытости. Самый счастливый из всех котов мира, он грелся на солнышке, будучи не в состоянии пошевелиться, лишь приоткрывая время от времени янтарные глаза, а его роскошная рыжая шерсть блистала в солнечных лучах. Не знаю, что бы я делала без этого кота, отрады для души и зрения, ибо все остальное во мне бушевало от бешенства из-за бесцельно потраченного времени. Кипя от ярости, так ничего и не узнав, вернулась домой.Вытряхнув песок из одежды, я не смогла вытрясти его из волос, поэтому для успокоения решила вымыть голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99