И держал их дома. Ну а теперь кража со взломом, то есть взлома не было, только кража, жена с тёщей на ножах, а они хотели машину починить и продать, может, стоит купить, ты как думаешь? Ведь эта машина…— Стоп! — прервала я, потому что о коллеге, машине, жене и тёще на ножах слышала уже тысячу раз. — Если я тебя правильно поняла, у тебя украли всю твою валюту? Твою и чужую? Сколько всего?— Я заработал две тысячи четыреста долларов, но перед возвращением из-за границы потратил триста, нет, погоди, двести пятьдесят, нет, все-таки триста, а потом ещё сто пятьдесят…— Так сколько же ты привёз?— Потом магнитофон купил, там дешевле, так что ещё сто восемьдесят, хотя были и более дешёвые…— Ну хорошо, купил магнитофон, сколько у тебя осталось, я спрашиваю?— Но ведь мне ещё пришлось вот теперь продать, я же тебе говорил, колоссальные убытки…— Сколько осталось, я спрашиваю?! — заорала я диким голосом.Лёлик вздрогнул от неожиданности:— Ты что? Ах да. Тысяча девятьсот.— А коллега тебе сколько дал? — быстро спросила я, лишая его возможности вновь приняться за свои бесконечные подсчёты и по новой объяснять, почему у него уже нет двух тысяч четырехсот долларов.— Тысячу пятьсот.— Значит, всего три тысячи четыреста. Неплохо. А что ещё украли?— Больше ничего. Мамочка держала в шкафу две с половиной тысячи злотых, так их не тронули. Лежат.— Ну и прекрасно! А когда это произошло?— Вчера или позавчера, потому что в воскресенье ещё были, а сегодня уже нет.— В милицию ты сообщил?Лёлик перепугался так, что стал заикаться.— В мили… в милицию? Да ты что? Ведь это же доллары!Тут я уже перестала сдерживаться, позабыв о своём хорошем воспитании.— Ну и что с того, что доллары, кретин ты этакий! Ведь они же у тебя законные!Лёлик вытаращил голубые глазки и принялся молоть какую-то чушь. Миллион раз объясняла я этому недоделанному, что его доллары совершенно легальные, что он заработал их за границей честным трудом, что на родину привёз с соблюдением всех правил — вписал в таможенную декларацию, предъявил на границе, уплатил налог. Более легальных долларов вообще не может быть! И все мои объяснения пошли псу под хвост: до Лёлика ничегошеньки не доходило. Вот и сейчас он попеременно то заламывал руки, то драл бороду в приступе отчаяния.Наконец он выговорил:— Но ведь я… Но ведь я же работал в ФРГ!— Шпионом?— Да нет, ты что? Шпионом я не умею.Что правда, то правда. Из него такой же шпион, как танцор из паралитика.— Я не работал шпионом, ты же знаешь, я работал в учреждении.— Знаю, в международном научно-исследовательском строительном институте. И не только я знаю, это и в твоём паспорте записано, и все, кому положено, знают.— Так почему же шпионом? — спросил он с миной смертельно озадаченного барана.— Вот и подумай сам, — уклонилась я от ответа на поставленный бараном вопрос. — У тебя бьшо легально нажитое имущество. Его похитили. Значит, надо немедленно сообщить в милицию!— Ну да, а они станут спрашивать, откуда у меня доллары…— …а ты им скажешь! И даже докажешь на бумаге!— Ну да, а у меня были ещё доллары коллеги… Прицепятся, что я их незаконно привёз.— Нашими таможенными правилами не возбраняется привозить в страну валюту. Вывозить воспрещается, а не ввозить. Ты их в декларацию вписал, когда ввозил?— Вписал. Но вписал все вместе, как свои…— Попробовал бы вписать как чужие! То, что ввозишь, — твоё, и кому какое дело до этого? Каждому понятно, что нижнюю юбку ты везёшь не себе, а мамочке, но ты же не пишешь, что она чужая? Главное, доллары ты провёз легально и приобрёл их законно.— А вот недавно я часть продал…— А ты не говори об этом, просто потерял, и все тут. Тебе сразу поверят, не сомневайся! Перестань ломаться и звони в милицию!— А что это даст?— Не знаю, может, у них уже не первый случай кражи со взломом.— Взлома не было, просто отперли дверь, наверное отмычкой… И вошли в квартиру.— А хоть бы и на слоне въехали! Какое это имеет значение? Главное — милиция отыщет вора, а ты получишь своё добро.Мы оба немного успокоились. Лёлик перестал рвать на себе волосы, а я заинтересовалась подробностями случившегося.— Где ты их держал?— В конверте, знаешь, есть такие небольшие конверты, то есть я держал их в двух конвертах, в одном были мои, а в другом — его…— А конверты где лежали?— Они не лежали, они стояли. На книжной полке, за книгами.— У вас всегда кто-нибудь есть дома?— Нет, мамочка работает и я тоже, вчера нас не было дома часа два, попеременно не было, то есть не так, попеременно мы были дома, а позавчера нас не было дольше. Я надеялся, ты что-нибудь придумаешь.— Я и придумала — сообщи в милицию. Они знают, как искать, поговорят с людьми, может, кто и заметил что-нибудь. Жаль, тебя не убили, тогда бы они искали энергичнее, — добавила я безжалостно.— Конечно, жаль, — грустно согласился Лёлик. — Но меня не было дома.— Послушай, а как ты узнал, что конвертов уже нет? Тебя будто кто толкнул, верно?— Никто меня не толкал. Я сам вынул толстый словарь, за которым они стояли, и посмотрел туда, а за ним ничего нет. Должно быть, а нет. Тогда я заглянул за другие книги, может, они там, но и там не было. Мы с мамочкой перерыли всю квартиру. Мамочка очень расстроилась. Послушай, а может, ты могла бы… Может, ты бы могла… Ты, может быть, могла бы…Я бы, может, и могла, да вовремя вспомнила, что имею дело с Лёликом, и возможно, завтра же этот чёртов конверт обнаружится в совершенно неожиданном месте, а я буду выглядеть дура дурой. Э нет, ничего я не могла бы!— Лучше поезжай прямо сейчас в Главное управление милиции. Если окажется, что такими вещами занимаются районные отделения, тебя туда и направят, но не исключено, что три с половиной тысячи долларов покажутся им достаточно серьёзной суммой и они сами займутся твоим делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89