Предполагал, что в каменоломне, но не знал какой, думал, в той, что находится по дороге в Сугер. И ясно, что «потом отправляйся в Су» означает каменоломню в Сутере.— А тут ещё затесалась эта алмазная гора под Сутером! — подхватила Яночка. — Он мог думать, что сокровища там. Слышал звон… И очень перспективные пещеры в Обезьяньем ущелье, их тот, что писал письмо, сам не успел прочесать, велел это сделать своему дружку. А о лампе мог вообще не знать, на неё мы могли наткнуться случайно. Просто повезло! И вообще, неизвестно, как обстояло дело с этой лампой. Возможно, уже испокон веков на неё охотятся искатели сокровищ, друг у дружки выкрадывают, и получается так, что владелец лампы не знает о её роли — ну как тот самый торговец в Махдии, а кто знает — у того лампы-то и нет! И мы с тобой ничего бы не знали и не сделали, если бы не Хабр. Не было у тех самых искателей такого сокровища, как наш Хабр.И оба нежно посмотрели на драгоценного пса, который беззаботно крутился поблизости, что-то вынюхивая по своему обыкновению. Услышав, что речь идёт о нем, он поднял голову и приветливо помахал хвостом.Яночка вернулась к животрепещущей теме.— А вообще за это время тут многое могло измениться, — сказала девочка. — Ведь тут же часто случаются землетрясения, вот в горах и пещерах что-то могло обрушиться, перевернуться вверх дном, провалиться куда-то глубоко или, наоборот, вылезти на поверхность. Может, древние сокровища хранились в какой-то пещере, куда вход уж давно завалило землетрясением, и теперь её не найдёшь. Может, когда-то вход открывался с помощью волшебных слов или просто поворачивалась какая глыба, а теперь все по-другому.Павлик кивая подтверждал предположения сестры. И у него неведомые сокровища ассоциировались со знакомыми с детства сказками «Тысячи и одной ночи», пещерой Али-бабы, волшебной лампой Алладина, заветными словами «Сезам, открой дверь!». Конечно, сейчас не те времена, кто там верит в заклинания, да и древние конструкции могли заржаветь или вовсе обрушиться от ветхости. А раз живём в другие времена, значит, и действовать надо по-другому, идти в ногу с духом времени, используя достижения цивилизации. Али-баба, например, чтобы добраться до сокровищ, пользовался волшебными словами, они воспользуются взрывчаткой, о которой этот самый Али-баба наверняка не имел ни малейшего понятия…Необходимость прибегнуть к современным средствам в розысках сокровищ и брату, и сестре казалась настолько очевидной, что не вызвала никаких разногласий. Оставалось лишь продумать все технические детали. Ну да это было обязанностью Павлика.— Значит, как следует все обдумай — и приступаем, — закончила Яночка совещание. — Надо проследить, чтобы никто, не дай Бог, не прочёл таинственные письмена на лампе, — добавила она, пряча лампу в сумку и отдавая её брату. — Теперь ты её понесёшь, пойдём отдельно. И думай! Думай!..Дорога в Мостаганем оказалась чрезвычайно живописной, хотя тоже состояла из сплошных поворотов и зигзагов. На одном из них догнали длинную вереницу автомашин. Тут были легковушки, такси и даже два автобуса. Вереница неторопливо двигалась и производила оглушительный шум. Машины сигналили, а пассажиры дули в трубы и свистели на дудочках и всевозможных свистульках. Осторожно начиная обгон, пан Роман тоже нажал на клаксон и гудел не переставая.— Ты что, спятил? — возмутилась жена. — Тебе ещё мало шума?— Это арабская свадьба, — пояснил пан Роман. — Тут такой обычай: справлять свадьбу как можно шумнее.— А ты зачем сигналишь?— Из вежливости, ну как ты не понимаешь! Раз уж я нахально вклиниваюсь в их кавалькаду, надо проявить элементарное уважение к людям.А люди от души развлекались, шумели и веселились. Павлик очень пожалел, что у него нет никакого музыкального инструмента, он бы непременно внёс свой вклад в арабскую свадьбу.— Больше всего играют свадьбы сразу после окончания рамадана, — объяснял отец. — Сами видите.Мостаганем оказался очень красивым и зелёным приморским городом, но его проехали не останавливаясь и уже за городом свернули вправо, к дикому пляжу. Пан Кшак оказался уже там, остальные земляки на своих машинах остались где-то сзади. Местом встречи был вот этот безлюдный пляж.Море было прелестно — голубое-голубое, вода совершенно прозрачна, ибо сирокко уже недели полторы как прекратился. На пляже собрались только свои.Пани Кристина удобно устроилась в тени большого пляжного зонтика и сказала мужу:— Непременно пригласи Монику. И пусть приезжает обязательно летом. Помнишь, как она ругала нас, когда несколько раз переписывала на машинке перечень имущества? И по поводу пляжного зонтика прошлась. Что б мы сейчас без него делали?— В крайнем случае обошлись бы с помощью простыни, на палочках закрепить — очень просто, как у нас, на Балтике.— Это тебе не Балтика, тут солнышко другое. Что ты собираешься делать с арбузом?— Закопаю его, пусть охладится.— Хочешь, чтобы мы ели варёный арбуз? Давай скорее съедим, пока не разогрелся.Из моря вылез пан Кшак, подошли супруги Звияки и Островские, подтянулся робкий Кавалькевич, и все принялись за арбуз.— Весь Тиарет собрался тут, ворам в нашем посёлке раздолье! — грустно заметил Звияк. — Никого там не осталось.— Анджей Лопатко остался, ему велено сторожить, — ответил пан Кшак, — только я сказал, чтобы не очень старался. Пусть крадут, нам не страшно, ведь все вещи помечены. То-то будет смеху!Поглядев в сторону моря, пан Роман спросил жену:— Тебе не кажется, что Яночка с Павликом слишком долго купаются? Как бы им солнце не повредило.— Они так загорели, что теперь солнце им не страшно, — заметила мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88