— При чем тут базар? — ворчал Павлик, ещё и ещё раз вчитываясь в клочки драгоценного письма. — Вот, тут ясно написано: «Сук в Махдии». Какие сокровища могут быть на базаре? Разве можно разыскивать сокровища на каком-то базаре?— Нет, ты невнимательно прочёл, — поправила мальчика сестра, тоже по сотому разу перечитывая бесценные указания. — Из письма следует, что на суку в Махдии следует искать не сокровища, а только сведения о них. Вот же, читай: «… только надо знать, где их найти». Отец понятия не имеет о сокровищах, поэтому, когда побывал на этом самом суку, не заметил никаких признаков сокровищ.— А ты думаешь, мы заметим?— Должны, ведь мы же знаем, что там надо что-то искать, вот и будем внимательно ко всему приглядываться.— К чему именно?— Да ко всему на свете, ко всему, что нам покажется подозрительным или интересным. И ещё будем прислушиваться. Может, надо там что-то такое услышать…— Там же по-польски не говорят!— Правильно, потому и надо в оставшееся время поучиться языку. Я же тебе говорила — поработать придётся.— Какому языку? Арабскому?— Ну нет, с арабским не справимся, хотя бы французскому. Там многие из арабов говорят по-французски, не только в учреждениях. Вот, отец ведь пишет, и в лавчонках тоже. Значит, и на суку говорят.— А по чему мы будем учиться? Все французские учебники и словари отец забрал с собой. Сестра возразила:— Не все. Остался самый толстый и самый старый словарь, отец не взял его из-за тяжести. А в нем есть грамматика, я посмотрела.— Все равно меня этот сук сбивает с толку, — упорствовал брат.— Мне тоже это не нравится, но сам понимаешь, начинать придётся именно с него, в письме ясно написано. Эх, жаль, о каменоломне отец ничего не написал.— Вот именно! Смотри, письмо на восьми страницах, о всяких глупостях пишет, о коровах и унитазах, а о важных вещах — ни словечка. Один сук, и то подозрительный.— Ладно, не придирайся, лучше подумай о том, все ли мы предусмотрели. Ты у нас ответственный за техническую сторону поисков сокровищ.— Вроде бы все. Пришлось проследить, чтобы уголь мать закупила в нужном количестве.— Какой ещё уголь? — удивилась сестра.— Активированный, средство при желудочно-кишечных отравлениях. Уж я ей всю плешь проел, наконец поняла, что без него там всем нам гибель, и закупила.— Достаточно?— С полкило, не меньше.Сев за письменный стол, Яночка подпёрла кулаками подбородок и с удовлетворением заявила:— Ну что ж, во всяком случае мы делаем все от нас зависящее. Ох, скорей бы уж поехать! Там, на месте, и разберёмся.— Долго ещё! — вздохнул брат. — Два месяца и десять дней.С ангельским терпением переждал Хабр все паспортно-таможенные процедуры в аэропорту, спокойно сидя на полу рядом с новой плетённой из прутьев клеткой, которую, вероятно, воспринял как свой личный багаж. Только один раз покинул он свой пост, да и то по делу. Внимание пса привлёк один из пассажиров, стоящий у стойки оформления багажа на самолёт, отправляющийся во Франк-фурт-на-Майне. Подкравшись к этому человеку, пёс внимательнейшим образом обнюхал его, после чего сделал стойку на него, как на дичь, и оглянулся на Яночку, видит ли.Яночка отозвала собаку и сказала брату:— Голову даю на отсечение, этот тип что-то незаконное провозит.— Ясное дело! — не сомневался Павлик. — Наверняка наложил в штаны, хотя по нему и не видно. Скажем таможенникам?— Не до того нам, — ответила сестра. — Мама зовёт, её багаж уже просмотрели.Брат с сестрой и не заметили, что стоящий неподалёку служащий аэродрома слышал их разговор. Внимательно поглядев сначала на собаку, потом на подозрительного пассажира, он подошёл к одному из таможенников, производящих досмотр ручной клади, и что-то шепнул ему. Подозрительного пассажира отвели в специальную комнату для личного досмотра.Что же касается Яночкиных соображений относительно пса и его клетки, то они полностью подтвердились. По трапу самолёта Хабр поднялся самостоятельно, солидно и с достоинством, а за ним надутый и оскорблённый в своих лучших чувствах Павлик втащил пустую плетёную клетку.Самолёт не был переполнен, ибо по причине сверхнормативного количества пассажиров авиакомпании ЛЁТ выделила вместо одного самолёта два, так что в салоне места было много, большинство кресел пустовало. Ещё до взлёта пёс тщательнейшим образом обнюхал салон самолёта. Ознакомившись с новым для него помещением, он спокойно улёгся под пустым креслом рядом с пани Кристиной и заснул.Погода была чудесная. На безоблачном небе ярко светило солнце, и где-то далеко внизу медленно двигалась земля, на которой все можно было прекрасно рассмотреть. Через полтора часа вместо земли под крылом самолёта блеснула голубая гладь Средиземного моря, а ещё через два часа опять показалась суша.Втиснувшись каким-то чудом в одно кресло, Яночка с Павликом не отрывались от иллюминатора. Прекрасный знаток географии, девочка без умолку сыпала названиями всех стран, горных цепей и даже городов, над которыми пролетал самолёт. Павлик очень жалел, что они летят так высоко, все-таки не все удавалось рассмотреть, как бы хотелось. Пани Кристина очень радовалась тому, что они взяли с собой в путешествие мудрого и всезнающего Хабра. Вон как спокойно спит, значит, им никакая опасность не грозит, можно не тревожиться.Наконец самолёт вроде бы сбросил скорость и стал постепенно снижаться, а над дверью появилась надпись о ремнях и курении. Хабр проснулся. С большой неохотой оторвался Павлик от окна и занял своё кресло.— Вижу землю! — крикнул он, изо всех сил вытягивая шею, чтобы выглянуть в окошечко. — Ой, как уже близко! А я толком ничего и не увижу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88