Витольд, как
обычно, ушел сразу по окончании рабочего дня и его место было пустым.
Дьявол появился в тот момент, когда я уже подумала, что простилась с ним
навеки.
Это мне совсем не понравилось.
- Послушай, ты, - гневно сказала я. - Ты что, будешь меня
преследовать до скончания дней?
- До скончания дней не буду, - ядовито засмеялся дьявол. - Только до
той минуты, когда тебя начнет преследовать мой заместитель, замечательный
коллега, приятель и лучший ученик. Уж он заменит меня, не бойся... Только
в несколько ином обличье.
- В каком? - простонала я. - Что ты еще придумал?
- В человеческом, в человеческом. Он и так у тебя под носом. И будет
около тебя до конца жизни, ты идиотка, смертельно глупая, как и все
бабы...
Он злорадно усмехнулся, и я наконец поняла, что напоминала мне
злорадная усмешка прекрасного прокурора. Боже мой, да это же он! Если
отбросить завитки и рога, смягчить черты, изменить цвет глаз с черного на
голубой!.. Точный его портрет!
Я с ужасом смотрела на представителя преисподней, а он, неслыханно
довольный, раскачивался в кресле.
- Ну что? - спросил он. - Догадалась?
- Чего ты от меня хочешь? Что я тебе сделала плохого?
- Вот-вот! Запомни этот вопрос, ты его будешь задавать не раз, не два
и не три...
- Ни за что! - внезапно взбунтовалась я. - Со мной твои номера не
пройдут! Еще посмотрим, кто кого осилит!
- Дура! - смеялся дьявол. - Безнадежная дура! Ты хочешь работать, не
так ли? Воспитывать детей, зарабатывать деньги... У тебя обязанностей до
черта! А у него нет никаких, кроме одной - отравлять тебе жизнь.
- Но зачем, опомнись! За каким чертом?!
- Ничего не поделаешь, моя дорогая, для этого мы и существуем.
Человечество складывается из мужчин и женщин. Его готовили специально для
женщин. Если бы ты знала, сколько он уже успел сделать, у тебя бы глаза
полезли на лоб. Не одна уж отдавала нам душу, чтобы только он вернулся к
ней...
- На меня не рассчитывай, не отдам. Последняя вещь, которая еще у
меня осталась, - это душа, не получите ее!
- Не отдашь нам, так отдашь ему. Все вы, кретинки, отдаете им душу, -
он наклонился ко мне и смотрел на меня глазами, сверкавшими какой-то
злобной радостью. - Вынуждена будешь ему отдать. Он должен получить душу
от тебя, потому что своей у него нет!
- Что?!
- Я, кажется, понятно говорю? У него нет души, получит ее от тебя...
- Не получит! - упрямо заявила я.
- Скажу тебе еще кое-что, - продолжал он таинственно. - В сущности,
ты мне нравишься, я дам тебе хороший совет. Ты можешь отдать ему только
половину души, но должна будешь пробудить в нем человеческие чувства. Ты
должна его хоть раз заставить поволноваться.
- То есть как? - удивленно спросила я. - И это все?
- А тебе этого мало? Попробуй, убедишься. Сразу тебе скажу, что тебе
удастся довести его до бешенства, может, он тебя даже задушит!.. Но
заставить волноваться - исключено! Такого еще не случалось.
- Ерунду ты говоришь, нет на свете такого человека, который бы
никогда в жизни не был взволнован.
- А кто тебе сказал, что он человек? Он наш представитель. Твоя душа
имеет для нас большую цену, потому что ты, действительно, исключение из
рода людского. У тебя такие глупые мысли, каких нет ни у кого другого. Он
останется при тебе до конца жизни, чтобы ты могла откупиться...
- Убирайся, пропади пропадом, проклятое чудище! Пошел вон! Чтоб мои
глаза тебя не видали!!!
- Хорошо, хорошо, в этом не будет необходимости...
Все еще смеясь, он встал с кресла, отвесил мне церемонный поклон и
так, склонившись, стал бледнеть, бледнеть, пока наконец совсем не исчез из
виду.

На следующий день я получила от капитана копию своего утерянного
письма. Прочитав его, я поняла удививший меня вопрос следственных властей
о нашем "Мистере Универсум", потому что там, кроме иных, находилась полная
горечи фраза: "А если хочешь узнать все подробней, то спроси об этом у
того, кому вы присудили первый приз на вашем очаровательном конкурсе
красоты..."
Мы сидели втроем и пили кофе: Алиция, Марек и я, подводя черту
случившемуся. Алиция была вполне удовлетворена.
- А я уже беспокоилась, - сказала она, закуривая сигарету. - Ничто на
него не указывало.
- Ситуация вокруг мастерской была обманчива, - задумчиво сказал
Марек. - Никому не пришло в голову, что он мог совершить этот безумный
шаг. Ведь было ясно, что мастерскую он потеряет.
- Ой до самого конца надеялся, что нет, - ответила я. - Выказывал
удивительный оптимизм, может быть, обманывал сам себя. А впрочем... Чем
была для него утрата мастерской в сравнении с утратой... чего? Вообще
всего.
Марек меланхолично кивнул головой.
- Если бы об этом стало известно, с ним все было бы кончено. Он ведь,
в сущности, ничем не рисковал. Я представляю, каким ударом дня него было
известие, что Тадеуш в курсе дела. Он был уверен, что никто об этом не
знает.
- Но как он смог это сделать? - заинтересовалась Алиция. - Теперь-то
уже, наверное, можно сказать?
- Это очень неприятное дело. Он подкупил одного из наших коллег,
чтобы тот не участвовал в конкурсе. Извини, дорогая, я не буду уточнять...
Как говорят древние, "не будем называть имен", согласимся с этим... Витек,
боясь конкуренции, забрал у него материалы якобы для того, чтобы получить
уверенность...
- Эскизы, - задумчиво сказала я. - Он забрал эскизы, я была
свидетелем этого...
Перед моими глазами вновь встала картина, которую я упорно отгоняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80