- Тоже нет. Всю неделю я оставалась одна.
- Девятнадцатого?
- Сейчас, что я делала девятнадцатого?.. Ага, детали столярки. Со
столяркой я немного запаздывала... Я обращалась к Янушу... Тогда были Януш
и Витек, Веслава не было, он появился позднее.
- Шестнадцатого, семнадцатого, восемнадцатого?
- Ограждение. Девятнадцатого отдала его на светокопии... Да, тогда
были все трое. У нас погас свет, в темноте мы варили кофе. Веслав сидел до
поздней ночи.
- Так... А десятого декабря?
- Понятия не имею. Первая половина декабря прошла относительно
спокойно, зато знаю, что было между пятнадцатым и двадцатым, потому что
делала для Рышарда рабочие чертежи. Он опаздывал со сроками...
- Ну, а шестнадцатого и семнадцатого декабря?
- Не было. Людей было много, но из нашего отдела только я.
Я задумалась на мгновение, потому что перед глазами у меня замаячило
воспоминание о том времени. Воспоминание такое странное, грустное и
неприятное, что я поспешно постаралась от него избавиться, чтобы случайно
чего-нибудь не сболтнуть.
- Теперь этот год, - сказал капитан. - В январе...
- К сожалению, больше я ничего не помню. Мой график кончился.
Я сложила свой лист и с интересом посмотрела на них.
- А что? - с любопытством спросила я. - В чем вы его подозреваете?
- А что вам известно о его семейной жизни?
- О господи, ничего! По-моему, там все нормально. У него очень милая
жена, и он совершенно не выглядит несчастным.
- Ну, пока все. Может быть, закурим?
Представители власти выглядели несколько усталыми, но не
смирившимися. Глаза прокурора блестели, и надо честно признать, что он
нравился мне гораздо больше. Мысль о возможном романе конкурировала в моей
голове с желанием обнаружить убийцу.
- Панове, а зачем вам те тряпки, которые вы собираете по всей
мастерской? - поинтересовалась я.
- Узнаете об этом после окончания следствия.
- Когда следствие закончится, вы вообще не захотите со мной
разговаривать.
- А я в этом не уверен, - буркнул капитан, искоса взглянув на
прокурора.
Я не оставила этот взгляд без внимания.
- Если судить по вашему взгляду, этот пан поддерживает контакты с
бывшими подозреваемыми? - спросила я.
- Не со всеми, уверяю вас, - сразу ответил прокурор.
- Жаль! Тогда не знаю, могу ли я надеяться...
- Можете, - уверенно сказал капитан. - Заверяю вас.
- А вы? - спросила я прокурора, который сидел на краю стола, весь
черный от ботинок до волос на голове, и блистал красотой.
- Не знаю, - усмехаясь ответил он. - Я очень неуверенно чувствую себя
в обществе женщин.
- Как пес в обществе сала, - дополнила я, к великой радости всех
троих мужчин.
Я оставила их со значительно увеличенным запасом сведений и с жутким
хаосом в мыслях. Мне хотелось привести их в порядок, но для этого надо
было поговорить с Алицией. Я никогда не имела особенного таланта к
размышлению и к гениальным выводам могла прийти только путем обмена
мнениями. К сожалению, Алиция продолжала играть в бридж. Сидящий в той же
комнате Каспер решил, видимо, возместить себе предшествующее молчание и
делал уборку после обыска. Уборка заключалась в том, что он развертывал
куски кальки, рассматривал их, а затем с ужасным треском сминал и
выкидывал в корзину. Некоторые куски даже разрывал на мелкие клочья. Не
знаю, существует ли еще какой-то материал, который мог бы наделать столько
шума, как техническая калька второго сорта.
Тут же рядом, стараясь перекричать звуки, производимые уборкой
Каспера, что-то обсуждали Збышек, Анка и уже менее злая Моника. Я
подумала, что этого аккомпанемента для Алиции совершенно достаточно, и мое
участие в нем было бы излишним.
Я обошла мастерскую и установила, что в санитарном отделе идет мощный
скандал между Кайтеком, Яреком, Стефаном и Влодеком, в нашем отделе
ядовито фыркает Казик, а Витек конспиративно шепчется с Ольгердом в его
маленькой комнате. Когда я заглянула туда, они демонстративно замолчали.
Веся, надутая и обиженная на весь мир, сидела на своем месте, повернувшись
спиной к проходящим.
Отделавшись от Ядвиги, которая упорно добивалась, чтобы я ей
погадала, я уселась за свой стол и тут решилась на легкомысленный
поступок.
Лишенная возможности дискутировать с Алицией, я начала размышлять
одна. Я должна была сразу предвидеть ход этих размышлений, но чего-либо
подобного не ожидала даже от себя!
Из-за угла за столом Витольда, в который я усиленно вглядывалась, так
как сидела к нему лицом, вышел дьявол. Подлинный заурядный дьявол,
покрытый черными бараньими завитками, с рогами, хвостом и копытами. Он
обошел стол кругом, не знаю каким образом, потому что тот стоял у самой
стены, уселся в кресле Витольда, положил ногу на ногу и издевательски
посмотрел на меня.
- Ну, что? - спросил он. - Дождалась?
Последним проблеском сознания была мысль, что раз я не могу обсудить
все с Алицией, то, может быть, сделать это с дьяволом. И действительность
исчезла окончательно.
- А что? - осторожно спросила я. - Ты специально позаботился об этом?
- Идиотка! - презрительно фыркнул дьявол. - О тебе даже заботиться не
нужно! Наделала дел, а теперь что? Сидишь как испуганная ослица.
Я почувствовала себя обиженной.
- А что, по-твоему, я должна стоять на голове?
- Только для этого твоя голова и может служить? А думать ей ты не
пытаешься?
Надо признать, что он был не слишком любезен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80