Я решила немедленно этим воспользоваться.
- Чтоб вам пусто было, пани, за вашу выдумку с Тадеушем, - с горечью
сказал он. - Не нашли кого-нибудь другого для этой цели? И что мне теперь
делать? Придется продавать машину...
- Успокойтесь, пан Стефан, садитесь, пожалуйста, закуривайте и
скажите мне, зачем вы одолжили ему эти деньги.
Стефан придвинул стул, порылся в карманах в поисках спичек и, бормоча
себе под нос, закурил. Потом посмотрел на меня с отвращением.
- Для чего одолжил? Для того, чтобы спокойно жить! Вы знаете, что
было бы, если бы он рассказал моей старухе об этой холерной Весе? Она бы
отравила мне остаток жизни! А я старый человек, меня мучает печень, я хочу
покоя! Это был худший мерзавец, которого носила земля! Вы думаете, что он
только ко мне цеплялся? А Влодек, а Каспер, а Кайтек, это что? А Збышек?..
Меня аж подбросило на стуле.
- Как это? - вскричала я. - Збышек тоже?!
- Конечно!
Меня сразу охватило ужасное волнение. До сих пор во мне теплилась
робкая надежда, что Збышек к этому непричастен.
- А Збышек чем? Вы не знаете? - напряженно спросила я.
- Понятия не имею, - ответил Стефан, не замечая впечатления, которое
произвели на меня его слова. - Вы же знаете Збышека, он ничего не скажет.
Только раз вырвалось, что у него какие-то неприятности и что речь идет не
о нем самом.
Черт возьми! Больше он мог ничего не говорить, мне было достаточно
этого. О старательно скрываемом романе Збышека я знала, пожалуй, так же
хорошо, как и сам Збышек. Оправдались мои самые худшие предчувствия, и мне
стало ужасно тяжело и грустно...
Мои печальные размышления прервала народная власть, решительно
настаивающая на беседе со мной. Я прошла через мастерскую, в которой
царила абсолютная анархия. В конференц-зале и в кабинете до сих пор
продолжались допросы. В углу под зеркалом интенсивно спорили Витек и
Казик. В центральной комнате Алиция, Анджей, Марек и Януш играли в бридж.
Рышард спал твердокаменным сном, Анка хмуро всматривалась в какую-то
книжку, а в санитарном отделе Лешек, Ярек и Кайтек играли в спички. У
дверей конференц-зала на стуле сидел милиционер, и это произвело на меня
чрезвычайно интригующее впечатление.
Трое мужчин в кабинете выглядели как охотники на тропе. Атмосфера
била накаленной, накурено было, как на железнодорожном вокзале, глаза у
прокурора горели, вследствие чего он выглядел еще красивее.
- Снова возвращаемся к автору представления, - сказал сварливо
капитан. - Надеюсь, что вы уделите нам немного информации.
- Вполне возможно, - ответила я. - Я также надеюсь получить от вас
кое-какие сведения, потому что меня как автора, несомненно, интересует
окончание пьесы.
- Я уверен, что не больше, чем нас... Но прежде чем мы начнем, не
будете ли вы так любезны ответить мне на один вопрос? Личный. Что было в
этом котле на вашем балконе?
Я исчерпывающе ответила на его вопрос, капитан слушал с выражением
легкого отвращения на лице. Я уже достигла достаточной степени обалдения
и, видимо, поэтому внезапно отказалась от ранее принятых намерений, махнув
рукой на собственную безопасность. То, что мои безвинные сослуживцы
оказались из-за меня замешаны в глупое преступление, для меня было гораздо
важнее, а впрочем, я пришла к выводу, что, принимая во внимание отсутствие
у меня судимости и безупречный образ жизни, большого срока мне не дадут.
- Сейчас, - прервала я капитана, который что-то говорил. - Я хотела
бы сначала объяснить одну вещь.
- Пожалуйста...
- Панове, - чарующе произнесла я, - сначала я хочу вам сказать, что я
в вас верю. Ведь в то решающее время я не трогалась с места, что вы,
несомненно, уже знаете. Следовательно, знаете, что это не я прикончила
Столярека. Вы, конечно, можете подозревать, что у меня был сообщник, что
преступление было мной обдумано, запланировано и так далее, но ведь это
ерунда. В таком случае я не болтала бы об этом по всей мастерской. Но это
еще не все. Я могу вам доказать мою невиновность, но сначала хотела бы
заключить с вами уговор...
Я заколебалась быстро подумав, что сначала все-таки должна доказать
свою невиновность. Я закрыла глаза и головой вперед ринулась в пропасть.
Короче говоря, я объяснила им причины, по которым предпочитала, чтобы
Тадеуш Столярек жил долго и счастливо. Призналась, что совместно с
покойным в ущерб бюро провернула одну махинацию по продаже в рассрочку,
заключающуюся в том, что никто из нас ничего не купил, а, наоборот, я
взяла наличные. То есть должна была взять наличные... После этой махинации
покойник остался должен мне пять с половиной тысяч злотых, на которых с
минуты его смерти я могу поставить крест. Я должна быть поистине не в
своем уме, чтобы в этой ситуации его убивать.
- А как вы это сделали? - с интересом спросили следственные власти.
- Не знаю. У Тадеуша был знакомый директор магазина, и всю эту
сложную операцию он провел самостоятельно.
- А зачем вы ему одолжили деньги?
- Потому что у меня не было другого выхода. Так сказать, нож на горле
и никакой иной возможности раздобыть деньги. Тадеуш занялся этим делом с
большой радостью, рассчитывая на то, что сможет одолжить у меня. Правда,
он собирался одолжить только полторы тысячи, а не пять с половиной. Короче
говоря, я осталась с носом.
- Хорошо, но почему вы, имея у горла нож, согласились одолжить ему на
четыре тысячи больше?
- А что я могла сделать? Он сделал мне одолжение, причем довольно
рискованное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80