.. с утра.
Я почувствовала легкое беспокойство. Телефонные разговоры? Господи
Боже, да ведь я сама придумала, что Тадеуша вызвали в конференц-зал,
воспользовавшись телефоном! Неужели и это оказалось правдой?..
Оказалось правдой! Из дальнейших вопросов я убедилась, что в 12.35
проклятый телефонный звонок выманил жертву из комнаты, удалив ее
окончательно из поля зрения оставшихся в живых коллег. В довершение всего
ясно было видно, что они подозревают меня в его авторстве.
- Нет, извините, - категорично сказала я. - Раз и навсегда,
пожалуйста, примите к сведению: за исключением того, что я все это
придумала, в этом деле я не пошевелила даже пальцем. Я не двигалась с
места. Сидела в комнате с тремя коллегами, которые, действительно,
выходили, но поочередно. Ни разу не выходили все вместе! Один сидит передо
мной, другой - за мной, а третий - сбоку от меня. По крайней мере двое из
них должны были меня видеть. Вам будет достаточно свидетельства двух
человек?
- Но пока их у нас еще нет, - буркнул капитан.
Я сразу подумала, что если этот идиот Лешек, подталкиваемый чувством
юмора, заявит, что не обращал на меня внимания и что не заметил бы, даже
если бы я стояла на голове, со мне не останется ничего другого, как только
доказать, что у меня не было повода. А значит, признаться в преступлении!
Допрос стал гораздо более интересным и в какой-то степени загадочным.
Вопросы о реакции и действиях всех присутствующих, о частных контактах и
связях с покойным были понятны. Ясно, что они пытаются найти какой-то
разумный мотив, обоснованно сомневаясь, что кто-то убил его из-за задержки
проекта. Понятно было и то, что исследуют наши алиби, стараясь, наконец,
кого-нибудь исключить, потому что двадцать преступников - это все-таки
слишком много даже дня людей, привыкших к преступлениям. Но постепенно
вопросы становились удивительно меткими!
Таинственным образом они объединяли между собой разные события и
разных людей, попадая в самый центр мишени. Соединяли Каспера с Моникой,
Влодека с одной дамой, удивительно много знали о дополнительных заработках
Казика, о делах Кайтека и Ярека... Откуда? Кто, черт побери, мог им об
этом рассказать?
Я была более-менее осведомлена, что они могли услышать во время
предварительных разговоров с персоналом в отдельных комнатах. Никто не
распространялся о частных делах. До меня допрашивали в кабинете только
Януша, но Януш не мог их проинформировать по той простой причине, что сам
знал меньше, чем они. Никаких расспросов вне территории мастерской они
провести еще не успели, и как же тогда? Они же не ясновидцы?
Это так меня заинтриговало, что я забыла об осторожности, отвечая на
вопросы подробно и очень любезно, но внезапно прозвучали слова, которые
неприятно меня поразили:
- А вы? Не было ли у вас, случайно, каких-нибудь финансовых дел с
покойным?
Сраженная метким выстрелом, я молчала, делая вид, что припоминаю,
потому что не знала, что отвечать. Знают или нет?.. Откуда могут знать?!..
- Вы, случайно, не брали никакой ссуды? - с ядовитой любезностью
спросил прокурор. - От убитого? Или, может быть, вместе с ним?..
Я по-прежнему упорно молчала, потому что не знала, что сказать. С
одной стороны, у меня не было ни малейшей охоты встать перед судом в виде
обвиняемой в финансовом злоупотреблении, а с другой стороны, это
преступление начисто снимало с меня подозрение в убийстве Тадеуша. И я не
знала, что выбрать. В конце концов я решила, что если они все знают, то и
так мне ничего не поможет, а если нет, то я еще успею отпереться, и тем
более пока надо молчать.
- Благодарим вас, - внезапно сказал прокурор, и прежде чем я успела
прийти в себя, допрос оказался законченным. Я подписала километровую
машинопись, отпечатанную сержантом, и вышла из кабинета сильно
обеспокоенная.
Передо мной допрашивали только Януша, который знал о моих делах с
Тадеушем. Януш им рассказал?.. Невозможно!
- Януш, что ты им наболтал? - сбросила я, садясь за свой стол.
- Они проверяли шеи, нет ли у кого следов душения, - ответил Януш. -
Вообрази себе, у всех шеи оказались чистые! Какая-то мания мытья или что?
- Оставь в покое шеи... - оборвала я его.
- А листки исчезли, - в свою очередь прервал меня Веслав. -
Спрашивали всех, и никто не признался. Интересно, куда они делись?
- Сошли сами с доски объявлений и с горя утопились в туалете, -
гневно сказала я. - Перестаньте валять дурака! Послушай, ты, отвечай
немедленно, для чего ты меня закладываешь?
- Я тебя закладываю? - обиделся Януш. - Ну, знаешь! Я защищал тебя,
как идиот! Даже самому стало противно, но я должен был доказать твою
невиновность. Я поклялся им, что не видел, как ты выходила из комнаты и
душила Тадеуша, а когда я сам выходил, ты тоже была в комнате, потому что
задала мне глупый вопрос, сколько будет шесть минус девять.
- Да, это действительно прекрасный способ доказательства моей
невиновности! А что ты говорил им о наших махинациях с Тадеушем? О тех
пяти тысячах?
- Ничего, клянусь Богом! Ты с ума сошла? За кого ты меня принимаешь?
- Вообще ничего об этом не спрашивали?
- Спрашивали, почему бы и нет? Я сказал, что ничего не знаю. Тадеуш,
конечно, приходил к нам в комнату, все приходили, разговаривали с тобой и
по служебным и по личным делам, но о чем, я не знаю, не прислушивался.
- Но откуда они, черт возьми, знают?!
- Как это?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80