Все, кроме Эдека, вывалились на улицу к автомобилям Роя и Хенрика.
- Наконец-то! - выдохнула измученная Зося, когда мы вернулись на
террасу. - Оставь, я уберу. Павел, за дело! Алиция, ты это все не трогай,
займись Эдеком.
- Эдека оставь напоследок, - посоветовала я Алиции, собирая посуду.
- Лучше его сразу уложить.
- Отдайте мне Павла. Поможет нести постель, - вздохнула Алиция. -
Слава богу, что больше нечего обмывать!
Эльжбета начала мыть посуду. Лешек и Павел внесли в комнату часть
стульев и кресел и помогли Алиции переоборудовать дом на ночь.
- Эдек спит на катафалке, - обратилась ко мне Зося. - Может, лучше
положить его сегодня тут, на диване? До катафалка его придется тащить по
лестнице...
- Предложи это Алиции.
Катафалк стоял на возвышении в ателье Торкилля, пристроенном к
основному зданию. Это была кровать неслыханно сложной конструкции,
купленная, видимо, для частично парализованных гостей. Там было
малоуютно, но неожиданно удобно. При слове "катафалк" Алицию
передергивало, и мы честно старались при ней избегать этого прозвища, что
удавалось, правда, с большим трудом.
- Возможно, вы правы, - неуверенно сказала она, посмотрев на Эдека,
одиноко сидящего на террасе. - На диване действительно будет проще.
- А на катафалке кто будет спать? - заинтересовался Павел. - Тьфу, то
есть, я хотел сказать - на постаменте.
- Павел!.. - выкрикнула Зося с упреком, видя блеск в глазах Алиции.
- Ну, на этом родильном столе, - поправился Павел поспешно. - То
есть, на операционном...
- Павел!..
- Ну, я уже ничего не говорю...
- А кто раньше спал на диване? - спросила я громко, чтобы прекратить
эти бестактности.
- Эльжбета, - с облегчением ответила Зося. - Эльжбета переселится на
эстраду... то есть, я хотела сказать, на... кровать.
- Эльжбета! - устало позвала Алиция. - Ты в гробу спать будешь?
- Могу, - ответила с каменным спокойствием Эльжбета, появляясь в
кухонных дверях с тарелкой в руках. - Где у тебя гроб?
- В ателье.
- Какое-то новое приобретение? - вежливо поинтересовалась Эльжбета.
- Катафалк, - желчно объяснила Алиция.
- А, катафалк! Конечно, я посплю на этом памятнике. Мне никогда
ничего не снится...
Меня не было на террасе, когда Алиция, Лешек и Зося попытались
разбудить и транспортировать Эдека. Услышав крик Зоси, я выбежала из дома.
В падающем из комнаты свете было ясно видно смертельную бледность,
запрокинутое вверх лицо, бессильно упавшую руку и недвижимые, широко
открытые, всматривающиеся в черное небо глаза.
Эдек был мертв.

В том, что это убийство, сомневаться не приходилось. Удар был нанесен
сзади.
Мы сидели за завтраком, тупо уставясь в тарелки и напряженно
вслушиваясь в телефонные переговоры Алиции. С половины второго ночи до
пяти утра табун полицейских носился по дому и саду в поисках орудия
преступления. Их попытки объясниться с нами по-датски имели весьма
плачевный результат.
Мы реагировали на происшедшее по-разному. Алиция держалась в основном
благодаря присутствию Лешека - давнего друга. Сам Лешек и Эльжбета
сохраняли философское спокойствие, бывшее, вероятно, их семейной чертой. У
Зоси все летело из рук. Павел был захвачен сенсацией. Я же чувствовала
себя выбитой из колеи: не для того ехала в Аллеред, чтобы наткнуться на
труп.
Очередной звонок. Любезные до крайности полицейские сообщали новые
подробности.
- Удар выдает профессионала, пырнули сзади острым, не очень длинным
предметом, - поделилась Алиция, кладя трубку.
- Вертел! - вырвалось у Павла.
- Помолчи, а? - мрачно буркнула я.
- Никакой не вертел, а стилет, - ответила Алиция. - Возможно,
пружинный. Не знаю, бывают пружинные стилеты? Сейчас они опять приедут
искать. Ешьте быстрей.
- Почему они думают, что стилет, да еще пружинный, если в Эдеке
ничего не было? - брезгливо спросила Зося.
- Рана выглядит как-то типично. Ешьте быстрей...
- Думаешь, лучше будет, если мы еще оптом подавимся?
- Ешьте быстрей... - простонала совершенно потерявшая чувство юмора
Алиция.
Мы покорно проглотили все, не жуя, и привели помещение в порядок.
Правда, полиция появилась только через полтора часа.
Из-за языковых сложностей для проведения следствия к нам прислали
некоего г-на Мульгора - худого, высокого, бесцветного и очень
скандинавского. Этот господин (его служебный ранг навсегда остался для нас
тайной) имел каких-то польских предков и на польском изъяснялся весьма
своеобразно, полностью пренебрегая принятой в Польше грамматикой.
Впечатление, однако, он производил симпатичное, и все мы искренне желали
ему успеха.
Его помощники сразу кинулись искать тонкий и острый стальной предмет.
Мы же собрались за длинным столом в большой комнате. Г-н Мульгор
примостился в кресле с большим блокнотом в руках. Следствие началось.
Алиция присутствовала при обыске, и за столом не осталось никого, кто бы
говорил по-датски.
- Итак, было ли особ тьма и тьма? - спросил он любезно, беря быка за
рога.
Мы единодушно вытаращили глаза. Павел неприлично фыркнул, Зося
застыла с сигаретой в одной и зажигалкой в другой руке, Лешек и Эльжбета,
похожие, как сиамские близнецы, уставились на него неподвижным взглядом с
одинаково загадочным выражением. Все молчали.
- Было ли особ тьма и тьма? - терпеливо повторил г-н Мульгор.
- Что это значит? - вырвалось у Павла.
- Может быть, он спрашивает, как много нас было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51