5
Вечером в палатах первой градской Воропаев провел предварительный опрос оставшихся в живых. Их было трое: девушка, манекенщица от Юдашкина, по паспорту Катерина Юрьевна Смирягина, двадцати лет отроду, сбежавшая еще ночью с дачной вечеринки на станцию, отец Серафим из храма Димитрия Солунского, что в Клинского районе, ехавший
к ранней обедне на престол в один из Московских храмов, и здоровый пьяный битюг с документами продавца одной частной фирмы. От битюга толку не было, - он, видно, так и проспал все сто километров Северной железной дороги. Впрочем, от остальных толку было не более.
Прежде он приступил к отцу Серафиму, оставив головокружительные плечики юдашкинской красавицы на потом.
Поп лежал, выпустив поверх простыни рыжую курчавую бороду. Казенное покрывало вкупе с подушкой напоминало загрунтованный свинцовыми белилами холст, на котором отчетливо вырисовывалась голова Иоанна Крестителя. Во всяком случае, это было лицо человека страждущего, больного, но непреклонного в своей вере.
Воропаев слегка замешкался, не зная как обратиться. На память пришло недавнее телеинтервью с патриархом. Разговор шел о засилии иноземных миссионеров, лжепророков и гуру, хлынувших на опустошенную диалектическим материализмом шестую часть суши. Моложавый собкор всячески напускал на себя благочестивый вид и называл служителя церкви владыкой.
- Владыка, позвольте вас так называть, - собкоровским голосом приступил Воропаев, - я старший следователь ФСБ Вениамин Семенович Воропаев. Расскажите все по порядку.
Тихо зашуршал миниатюрный диктофон. Наверное так шуршит тростник на земле крестьянина Иссы. Отец Серафим даже не взглянул на Воропаева.
- Батюшка, - позвал следователь.
Пострадавший повернулся и изрек:
- Гряде новый человек.
Теперь стало очевидно, что отец еще далеко не стар, и что они с Воропаевым вполне могли быть однокашниками.
- И дано ему было вложить дух в образ зверя, - продолжил отец, чтобы образ зверя и говорил, и действовал так, чтоб убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя. - Отец Серафим помолчал немного и разъяснил: - Показания, которых ты ждешь от меня, давно записаны Иоанном Богословом. Прочти их.
- Батюшка имеет в виду Апокалипсис? - Воропаев стал выходить из себя.
Батюшка перекрестился, и тут Воропаева осенило:
- Отец Серафим! Да не тот ли вы Серафим, который...
Воропаев осекся. Лицо батюшки побледнело, и голова свалилась на бок.
- Врача, - мелькнула мысль.
Воропаев соскочил со стула и выбежал в коридор.
Когда они с доктором вернулись, отец Серафим уже пришел в себя и неслышно шевелил губами.
- Что он говорит? - в пустоту спросил Воропаев.
Доктор нагнулся поближе.
- Прелесть, что ли, господин майор.
Тогда Вениамин Семенович сам подставил ухо поближе.
- Прелесть... - донеслось до его сознания.
Воропаев вопросительно посмотрел на доктора.
- Бредит?
- Я не психиатр. Общее состояние вполне удовлетворительное, температура, давление... - доктор пристально взглянул на Воропаева,
- Вот у вас определенно нездоровый вид, да и нервишки разболтаны. Вы давно отдыхали? Отпуск где провели?
- В Грозном... - не выдержал Воропаев, но доктор не смутился.
- Сволочи, сдали Кавказ.
Воропаев неласково посмотрел на доктора.
- Знаю, знаю, Кавказ не Москва, а Москва не Россия. Отсидимся в Филях, а там и в Париж, только будет ли этот париж во второй раз? Да и что оно такое, этот будущий, грядущий париж? Как вы думаете, полковник?
- Я майор, - поправил Воропаев и вдруг заметил, что доктор смахивает на фотографию Антона Павловича и Михаила Афанасьевича одновременно. Вас случаем не Антон Михалычем величают?
- Михаил Антоновичем, - теперь поправил доктор. - Знаете ли, с детства не люблю гэбистов... - доктор отвернулся к больному.
Воропаев достал сигарету и вышел на лестничную клетку. Потом достал телефон и пропиликал:
"Во по-ле бе-ре-зка сто...", - и домычал уже сам - ...яла.
На том конце несуществующего провода оказался Заруков.
- Что показало вскрытие? ... Отравление? Как нет? ...в результате кровоизлияния. Не у всех? ... В мозг... ...ах, так все-таки остановки сердца... А химики? Да что ты мне про этот дух, блин. Черемуха? ...
Тогда что же? Мы же не в Японии, блин, что я доложу первому? Аум Сенрико и председатель ФСБ? Ладно, отбой... отдыхай, Заруков, кстати, давно хотел спросить тебя, как твое отчество? Иваныч, понятно. Пока, Иван Иванович.
Потом он вспомнил про Андрея и тихо матернулся на себя за черствость души. В травмпункте уже все закончилось. Легкое внутреннее кровоизлияние, проступившее огромным фиолетовым пятном на задней части бедра, вот и все последствия. Правда, когда Воропаев поинтересовался самочувствием, Андрей ответил:
- Самочувствие в норме, полет проходит по программе, - отчитался Андрей и мотнув головой добавил, - Правда в голове шип какой-то. Ну да это мелочи.
- Шип?
- Типа. Шипение свистящее, так дисковод шумит.
- И давно? - Воропаев сделал сочувствующую рожу.
- Давно, всегда.
Молодой человек опять улыбнулся, но уже как-то невесело.
- У меня тоже шумит, только я уже привык, живу долго, понимаешь.
Раньше удивлялся, а теперь совсем прикипело. Давление, наверное, в ушах. - Воропаев помолчал. - Ты куда по Ленинскому шел?
- В университет.
- В университет строго наоборот, милый.
- Да почему же?
- По топографии местности.
- Но как же я бы попал в больницу, если бы я шел наоборот?
- Ты бы в морг попал, если бы шел в обратную сторону, а я тебя спас.
- Вот именно.
- Что именно!?
- Теперь я в больнице и сейчас пойду в университет, то есть туда, куда и шел.
Воропаев внимательно посмотрел на студента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54