Он наконец посмотрел на Соню. Та улыбалась и плакала.
-Милый мой, добрый комочек, - она взяла его ладонь и прижала к
губам. Сердце ее наполнилось такой безмерной нежностью, таким морем
дружеского чувства, какие вообще можно представить в самых
оптимистических мечтаниях. Весь мир, вся наблюдаемая Вселенная
прекратила расширяться и с неожиданной прытью скукожилась до размеров
небольшого клочка земли, занятого комнатой постояльца тети Саши.
-Боже, боже, что я наделал, - только причитал Евгений.
В этот момент зашла хозяйка и, не обращая особого внимания на
захваченную картину, ультимативным тоном заявила:
-Сейчас я принесу куриного бульону и вы будете его есть. - Шнитке
пытался возразить, но тетя Саша его осадила: - Посмотри на себя,
шкелет, кожа да кости, тебя девки любить не будут. Был мужик как мужик,
а теперь что - одни мослы. Ладно, ладно, я зря говорить не буду.
Расчистите стол, ужинать будете. А ты, дочка, помоги мне.
Вскоре они сидели за столом, хлебали бульон. Евгений наотрез
отказался, что бы его кормили в постели и, сославшись на то, что
самочувствие его окончательно поправилось, оделся в костюм, как будто
собирался пойти на работу. Хозяйка время от времени заходила что-нибудь
убрать или принести.
-Так это и есть твоя Соня-библиотекарша? - вводя в краску
постояльца, спрашивала тетя Саша.
-Ну что вы, почему моя, - оправдывался Евгений.
-Красивая, - не обращая внимания, продолжала хозяйка. - Вроде как
знакомое лицо. Уж не нашего ли учителя дочка?
-Илья Ильич мой папа, - подтвердила Соня.
-Хороший человек, правда, с придурью.
-Тэ-тетя Саша! - опять не выдержал Шнитке.
-Ладно, ладно, я же говорю - уважаемый человек. Только всю жизнь
бобылем прожил, куда же это годится - одному жить, а? Скажи, Евгений,
куда это годится?
Евгений чуть не поперхнулся бульоном.
-Ешь, ешь лучше, хлебушку бери. Вишь, какой ты потрепанный у меня.
Люди - они как деньги, попадется вот рубль изжеванный, заплеванный, тут
и думаешь, где ты, бедняга, только не побывал, в какие карманы тебя не
ложили, кто тебя только не мусолил. Потому что рубль - так, чепуха,
бумажка, его не жалко. Рублей много. А дорогая купюра - она всегда
чистенькая приходит, хрустит, зелененькая, будто только что на свет
народилась. Ну, чего ты обижаешься? Может быть, я по темноте своей не
то говорю, так ты не сомневайся. Ты, Евгений, золото у меня, вот только
откормить тебя хорошенько, тебе ж цены не будет.
Соня еле сдерживалась от смеха, наблюдая, как Евгений собирается
провалиться сквозь землю от иносказаний тети Саши. А та тем временем
продолжала:
-Да, люди как деньги - приходят и уходят. А ты так и стоишь у
прилавка, - хозяйка вдруг на минуту задумалась. - Помню я его жену,
тоже учителкой работала. Дорогая женщина была - твоя мать, получается.
Одевалась, правда, всегда скромно, но меня не обманешь, я сразу
приметила: эта не для нашей дыры. Высокого полета. Наши-то корячатся и
так, и эдак, а все одно, лапти. Как она руку протягиавла с деньгами, -
хозяйка попыталась воспроизвести, получилось нелепо. - Эх, не могу.
Я специально у нее спрошу копейку или три, чтоб без сдачи, а на самом
деле, чтобы лишний раз посмотреть на ее руку. Она протянет эту
несчастную копейку, а я беру словно брильянт. Господи, думаю, чего же
это она гниет в нашем болоте, ей бы в столице королевой бал править. До
того я ее уважала, что даже не завидовала. Только угождала, всегда
получше мяса оставлю или сладенького чего-нибудь припасу. Помню, тогда
с хлебом тяжело было, да и с сахаром, так я ей даже печенья доставала
на праздники. Причем она, конечно, из-под полы бы не взяла, приходилось
целый спектакль разыгрывать. В окошке как увижу, что идет, выложу пару
пачек на витрину, вроде как завезли на праздник, пей-гуляй, народ. Она
и брала, а я ей спасибо говорила. Дай-ка ручку, - вдруг обратилась
хозяйка к Соне. - Ну, точная копия, смотри-ка, - она взяла Сонину
ладонь и принялась ласково поглаживать изъеденными торговой жизнью
пальцами. - Вот, мраморная моя, синяя прожилка, а пальчики - ах,
пальчики! - я таких пальчиков и в кино ни разу не видела. А вот здесь
колечко было, тоненькое, золотое, и родинка есть, посмотри, вот на
мизинце намечается, глянь, глазочек черненький. То-то мужикам
удовольствие - такие пальчики целовать, да что мужикам, я бы сама
прислугой пошла, только чтобы... - Соня вдруг испуганно выдернула руку.
-Чего испугалась, голубушка? Я же и не собиралась. Ах, Елена
Сергеевна, Елена Сергеевна, я как будто в воду смотрела, - хозяйка
опять прервалась, обдумывая, продолжать ей или нет. - Тебя Соней зовут?
Так вот, Соня, ты приходи ко мне в магазин, он, конечно, поменьше
нового, но зато к покупателю отношение получше. Я тебе про маму много
чего рассказать смогу, ведь мы с ней потом в одном деле сошлись. А ты,
Евгений, что же это суп не доедаешь? Ладно, пойду, воркуйте тут.
-Я тоже пойду, мне пора, - Соня встала.
-Куда ж ты на ночь глядя? - хозяйка всплеснула руками. - Ой,
господи, старая я дура, я не то хотела сказать. Разбирайтесь, в общем,
сами, я спать пошла.
-Странная женщина, - задумчиво сказала Соня. - Ну, Евгений
Викторович, вам лучше стало?
-Да, да, - Шнитке закивал головой.
-Тогда я пойду, - из ее головы не шла речь хозяйки. Она никогда
ничего подобного не слышала о своей матери, и слова эти почему-то ее
исугали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163