В непосредственной близости от известного каждому патриоту нашей родины города Хутор-Михайловский ранним тихим утром на железнодорожном переезде заглох трактор марки ХТЗ. Тракторист колгоспа "Вэсэлэ Життя" Григорий Сидорчук, измотанный ночными работами, уже минут тридцать мирно спал, упираясь могучей грудью в рычаги управления. С минуту тому на востоке появился скорый поезд N1 "Москва-Киев", весело и протяжно дудукнул искаженным от эффекта Допплера голосом и полетел навстречу незадачливому трактористу.
Старший стрелочник, Иван Иванович Грузилов, позже клялся и божился обеим правительственным комиссиям, что задолго до появления скорого вышел к противоположному горизонту с красным флажком и свисталкой, в надежде остановить пассажирский Жмеринка-Москва, но тот, собака, как выяснилось тоже позже, сбился с расписания и отстаивался уже несколько часов у Нежина. На самом деле никуда Иван Иванович не выходил, а точно так же, как Григорий Сидорчук, мирно себе посапывал на клавишах электрического пульта. Но надо отдать ему должное. Он первым услышал сигнал опасности, быстро проснулся, выпил холодной воды из ведра, протер глаза и увидел на переезде трактор.
Едва Иван Иванович, матерно ругаясь, вытащил из трактора полусонного Сидорчука, как налетел скорый, и случилась катастрофа. Интересно, что Сидорчук, наблюдавший спросонья страшное природное явление, принял его за продолжение сна (ему как раз снилось , как он сливает казенный бензин в трехсотлитровую бочку, зарытую у сарая на тещином участке), и до сих пор не проснулся. Иначе чем еще объяснить полную потерю всех пяти чувств и постоянное бормотание по сей день: "Рятуйтэ, рятуйтэ...".
Вы можете удивиться: отчего я так подробно описываю все эти пустяковые явления и не перехожу к самому главному. Но именно в силу тех эпохальных последствий я стараюсь не упустить ни одной мало-мальски достойной детали. А там уж дело историков выбирать: что, как и отчего.
Итак, уже через день пострадавшие были доставлены в матерь городов русских, а ремонтные бригады принялись откапывать из кукурузного поля полуобгоревший локомотив. Вот тут-то все и началось. Под метровым слоем жирного, как украинское сало, чернозема обнаружилось темное овальное отверстие, уходящее вниз минимум метров на десять и там упиравшееся в холодную и твердую стену. "Ничого нэ бачу", - кричал из глубины третий стропельщик спасательной бригады Мыкола Карый. Его вытянули обратно и решили вызвать команду спелеологов. Мастера спорта Осип Крапива и его супруга, дочь обрусевшего аргентинца Мариетта Гурзадян, только что вернулись в Киев из знаменитой сталактитами и сталагмитами Новоафонской пещеры, где проводили свадебное погружение. Спустившись в черное отверстие, они уже через минуту вылетели оттуда, как испуганные галки, побросав на дне дорогую импортную экипировку. Когда их привели в чувство, Мариетта Гурзадян изрекла историческую фразу: "Оно склизкое и шевелится".
Сообщение о необычайном существе, найденном на западном краю среднерусской платформы, в мгновение ока облетело близлежащие научные центры. Из Брянского палеонтологического музея, недавно основанного на базе привезенного из Монголии скелета лошади Пржевальского, тут же была послана научная экспедиция с целью идентифицировать ископаемое. Вослед им вышел огромный рефрижератор для перевозки экспоната. Аналогичная экспедиция вышла на трех камазах из Конотопа.
Около шести часов вечера, точь-в-точь в день летнего солнцестояния, т.е. двадцать второго июня, обе экспедиции подошли к месту аварии.
Солнце было еще высоко, но стояло уже под углом, и как нарочно создавало благоприятные условия для натурных съемок под руководством собственного корреспондента дэржавного тэлэбачення Кыя Полтавського. Представьте себе чуть холмистый горизонт, то здесь то там утыканный еще не приватизированными колхозными усадьбами, хоздворами, фермами, раскиданными по краям огромного изумрудно-ядовитого кукурузного поля, с налитыми до молочного сока початкми. Под голубым безоблачным небом, ровно в центре событий, собралась толпа, человек двести из прилегающих сел, окружив черное отверстие. "У сэлах вэсэлых и люды вэсэли", - писал крепостной поэт из застенков Петербургской академии художеств, и был тысячу раз прав. Какой-то весельчак подогнал бочку из-под кваса, наполненную добрым первачом, и население, еще не разделенное колючей проволокой и нейтральной полосой, радостно пьянствовало, не смотря на чины и звания. Не чуралось доброго напитка и бравое подразделение украинского спецназа, с гоготом встречавшее приходящие со дна пещеры жутковатое бульканье и клекот.
Когда научные экспедиции подошли к эпицентру событий, на мониторе Кыя Полтавського всколыхнулась почва, и со страшным ревом, по сравнению с которым Иерихонская труба могла быть названа сопелкой старшего стрелочника Ивана Ивановича, на поверхность вынырнуло доисторическое чудовище. Протерев глаза, начальник брянской экспедиции, хрупкая, миловидная Анна Петровна, написавшая вчерне кандидатскую диссертацию "К вопросу о хрящевидных утолщениях в тазу лошади Пржевальского", тихо ахнула: "Мамонт".
Народ и спецназ бросились врассыпную, а чудовище, с удивительной проворностью передвигаясь на растреллевских колоннах, направилось прямо к бочке с выгоревшей от времени фальшивой надписью. Ловко орудуя семиметровым бивнем (позже специальные измерения дали результат шесть метров девяносто пять сантиметров), оно вскрыло крышку и запустило внутрь гибкий, поросший, как и все остальное тело, обильным шерстяным покровом хобот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38