Настоящий солдат – огромный, весь в медалях и все такое.
– Когда китайцы взяли нас в кольцо под Имжином и полку пришлось пробиваться сквозь окружение, я вернулся за тобой, Лиам, потому что пуля угодила тебе в ногу. И вытащил тебя. Ты мой должник.
О'Хаган вытер рукой рот, достал из кармана полбутылки виски и добавил себе в чай. Затем Моргану.
– Я расплатился сполна, – ответил он. – В „Кровавую пятницу" ты, Аза, стоял в полночь посреди Льюис-стрит перед баром Кохана, который очень весело горел. Мы с мальчишкой сидели на крыше дома напротив. Он хотел прострелить тебе башку. А я не позволил. Так что, если ты пришел просить каких-то особых одолжений, то зря потерял время.
– Удачный день был для вас, не правда ли? – горько бросил Морган. – Почти сто сорок убитых и раненых.
– Ты что, маленький? Когда в июле сорок третьего Королевские ВВС провели бомбардировку Гамбурга, там за три дня погибло больше людей, чем от атомной бомбардировки в Хиросиме. Единственная разница между бомбой, сброшенной с высоты в двадцать тысяч футов, и взрывчаткой в пакете, оставленной под столиком кафе, состоит в том, что летчик не видит плодов своих рук.
– Но к чему ведет насилие и смерть, Лиам?
– К объединению Ирландии.
– А что потом? Что вы станете делать, когда добьетесь своего?
О'Хаган нахмурился.
– Никак не пойму, что ты несешь?
– Вы ведь надеетесь победить, верно? Вы должны верить в конечный успех, иначе нет смысла продолжать. Или вы не хотите, чтобы война когда-нибудь кончилась? Может, вы желаете, чтобы она шла вечно? Да здравствуют Республика! Да здравствует автоматы Томпсона и шинели! Отдадим жизнь за Ирландию!
– Иди ты к черту, Аза, – огрызнулся О'Хаган.
– Помнишь мою дочку Меган? О'Хаган кивнул.
– Сколько ей теперь? Наверное, четырнадцать или пятнадцать?
– Ты читал о покушении на Максвелла Кохена на прошлой неделе?
– Его совершил „Черный сентябрь", а не мы.
– Преступнику пришлось, убегая от полиции, угнать машину. Меган ехала домой на велосипеде по Паддингтонскому тоннелю. Он сбил ее и оставил валяться в придорожной канаве, словно собаку.
– Господи! – выдохнул О'Хаган.
– Не стоит огорчаться. Она погибла в „Кровавую пятницу", так что одним трупом больше, одним меньше – какая разница.
– Ну ладно, Аза, – прервал Моргана О'Хаган. Лицо его было печальным. – Так чего ты хочешь?
– Из интересов следствия пресса не сообщила детали, но, похоже, покушавшийся известен под кличкой Критянин.
– Критский любовник? Слышал о нем. Международный террорист, который убивает людей по обе стороны стены.
– Верно. Он стрелял в Кохена из очень редкого пистолета. „Маузер" с глушителем из партии, сделанной для СС во время войны. В наши дни они не часто всплывают на поверхность.
– Ясно, – кивнул О'Хаган. – Хочешь выйти на поставщика, продавшего его?
– Точно. По информации спецслужбы, единственное зарегистрированное в Соединенном Королевстве убийство из такого оружия произошло в Лондондерри. Убитый – сержант войсковой разведки, убийца – боевик по имени Теренс Мерфи. Коммандос застрелили его вместе с неким Патом Феланом, который тоже имел такой пистолет.
– И ты хотел бы узнать, откуда они их достали? – уточнил О'Хаган. – Есть только одна проблема.
– Какая?
– Терри Мерфи и Пат Фелан не наши.
Они начинали с нами, но в прошлом сентябре присоединились к отколовшейся группе „Сыновья Эрина". Ее глава Брендан Талли.
– Слышал о таком, – заметил Морган. – Еще один проповедник чистого насилия.
– В точку попал. Законченный псих. Каждый вечер перед сном зажигает свечу перед образом Божьей Матери и в то же самое время без колебаний застрелит папу римского, если сочтет, что это пойдет на пользу делу.
– Тебе он скажет, откуда они достали „маузеры"?
– Возможно.
– Лиам, я должен знать. Больше у меня нет никаких зацепок.
О'Хаган медленно кивнул.
– Ты очень хочешь добраться до него. Зачем? Чтобы восторжествовало правосудие?
– К чертям правосудие. Я хочу посмотреть на его труп.
– По крайней мере, честно. Посмотрю, что смогу сделать. Возвращайся в „Европу" и жди.
– Долго?
– Пару дней. Может, три.
– Не пойдет.
– Почему?
Моргану уже некуда было отступать.
– К ночи с понедельника на вторник весь Белфаст перекроют так, что мышь не проскочит.
– Интересно, – пробормотал О'Хаган. Внезапно дверь резко распахнулась. Семас моментально вскочил. О'Хаган быстрым движением достал из кармана браунинг и спрятал руку с пистолетом под столом. В дверном проеме стоял, покачиваясь, здоровенный громила в замусоленном флотском бушлате и джинсовом комбинезоне. Его налитые кровью глазки не заметили О'Хагана и не задержались на Семасе. Неверными шагами он приблизился к бару и ухватился за него обеими руками, словно боясь упасть.
– Я собираю взносы, – заявил он старой женщине. – В фонд организации. Десятка, мэм, и мы в расчете. Иначе придется вас закрыть.
Женщина ничуть не испугалась. Просто налила чаю в кружку, бросила туда сахар и подвинула незваному гостю.
– Выпей, парень. Тебе надо протрезветь, а после отправиться домой. Ты ошибся адресом.
Громила отшвырнул кружку.
– Десятку, сука старая, или я все здесь разнесу!
В правой руке Семаса появился „люгер". Ствол пистолета уткнулся налетчику под подбородок. Юноша не произнес ни слова. Заговорил О'Хаган:
– Так ты, значит, из ИРА? Какая бригада? – Здоровяк тупо уставился на него, и О'Хаган приказал: – Выведи его отсюда, Семас.
Юноша развернул незнакомца и с силой толкнул за дверь. О'Хаган поднялся со стула и вышел следом. Морган – тоже.
Громила стоял под дождем в свете одного из немногих работающих фонарей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69