– Морган, – представился тот. – Аза Морган. Полагаю, главный суперинтендант Бейкер из спецслужбы говорил вам обо мне.
Кэтрин осмотрела его с головы до ног, не выпуская из одной руки сандвич, а из другой – ручку.
– Полковник Морган, не так ли? Аза Морган? Десантные части?
– Разве это имеет какое-нибудь значение?
– Я читала записки, что вы направили в Министерство обороны после Кореи. Ведь мои научные интересы лежат в той же области.
– Значит, у нас есть нечто общее.
– О, нет, – отрезала Кэтрин. – Увольте. Мне известно о кое-каких неприятностях, случившихся с вами на Кипре. Я навела о вас справки, полковник. В то время многие газетчики считали, что вы вполне бы подошли для службы в СС.
– Цель террора – терроризировать, то есть наводить ужас, – ответил Морган. – Так говорил Ленин. В двадцать первом Майкл Коллинз исповедовал ту же теорию. Он утверждал, что только так маленькая страна может победить большую. Городские партизаны – ваша специальность, доктор, поэтому вы не хуже моего знаете, как они действуют. Взрывы бомб в общественных местах, террор ради террора, преднамеренное уничтожение невинных людей. Женщин, детей. Мое пребывание на Кипре имело своей целью остановить их, что я и сделал.
– При помощи таких методов, которые подошли бы только гестаповцам.
– Нет, – ответил Морган. – Вы глубоко заблуждаетесь. Свой ценный опыт я перенял у китайцев. Они самым любезным образом преподали мне несколько личных уроков в лагере Типай в Манчжурии.
Кэтрин не отрываясь, смотрела на полковника, понимая, что ей следует дать ему отпор, но не могла этого сделать. Странно, ибо он воплощал в себе то, что она ненавидела больше всего на свете: власть, облаченную в мундир, военную машину, которая всасывала в себя молодых парней ее родной страны и бросала в пекло вьетнамской бойни.
– Гарри Бейкер предупреждал меня, что вы не любите легавых, – заметил Морган. – Но он ошибся. Ребенку ясно, что вы на дух не переносите людей в форме.
– Весьма вероятно. Морган закурил.
– Вот так-то лучше. Вы почти улыбнулись, и уголки ваших губ смотрят теперь вверх, а не вниз.
– Идите к черту, – фыркнула Кэтрин.
Морган присел на краешек стола.
– Смогу я повидаться с Гофман?
– Как я поняла из разговора с Бейкером, дело идет о покушении на Максвелла Кохена. Люди из спецслужбы полагают, что здесь снова замешан Критянин.
– Верно.
– И вы надеетесь выйти на его след с помощью Лизелотты? – Доктор Рили покачала головой. – Даже если бы она могла, она ничего бы вам не сказала.
– Потому что у них были там интимные отношения?
– Думаю, вы не поймете. Для такой, как она, Критянин почти бог. Символ всего, во что она верит.
– Попробую угадать. Чистое незамутненное насилие.
Кэтрин выдвинула ящик стола и достала брошюру на желтой бумаге.
– Вот что недавно прислали мне из Сорбонны. Напечатано одной из студенческих групп. Считается, что они находятся в университете для того, чтобы получать образование. Хорошенькое образование! – Она открыла брошюру. – Послушайте, какие советы демонстрантам здесь содержатся. При драке с полицейскими следует надевать кожаные перчатки. От ударов прикладами хорошо защищают газеты, во много слоев обернутые вокруг тела. Если принять одну противогриппозную таблетку за полчаса до начала выступления, а другую – сразу же после применения гранаты со слезоточивым газом, воздействие яда снизится в несколько раз.
– В первый раз вижу такое, – заметил Морган. – Следует запомнить. Так когда я ее увижу?
– Ну, если вам не жалко собственного времени… Машина у вас есть?
– Есть.
– У меня сеанс с Гофман в три часа. Туда ехать двадцать минут. Приезжайте за мной в полтретьего. А теперь, простите, мне надо работать.
Полковник взял чемоданчик и дождевик.
– Вы всегда зачесываете волосы назад? – спросил он.
– Какая, черт побери, связь между моими волосами и целью вашего визита?
– На вашем месте, девочка, я бы их распустил по плечам. Тогда в погожий день вы могли бы походить на нормальную женщину…
Морган тихо закрыл за собой дверь. Кэтрин Рили, окаменев, с открытым от изумления ртом уставилась на нее.
Комната свиданий в тангмерском специальном следственном изоляторе оказалась на удивление симпатичной. Обои с рисунком, ковер им под цвет, красивый стол, современной формы кресла. Лишь зарешеченные окна казались здесь совершенно не к месту.
– Очень мило, ну прямо очень, – заметил Морган, с явной иронией глядя в сад.
– Это необычная тюрьма, – пояснила Кэтрин Рили. – Это психиатрическое учреждение…
– …имеющее своей целью восстановление сил и здоровья пациентов. Так восславим же Господа.
Прежде чем Кэтрин успела ответить, заскрежетал замок, и в комнату ввели Лизелотту Гофман. Затем надзирательница удалилась, заперев за собой дверь.
Перед ними стояла маленькая некрасивая девушка с короткими светлыми волосами в потертых джинсах и джинсовой рубахе. Не удостоив Моргана взглядом, она спросила на превосходном английском:
– Кто ваш друг?
– Полковник Морган. Он хотел бы задать вам несколько вопросов. – Кэтрин Рили достала сигареты и, предложив их заключенной, дала ей прикурить.
– О Критянине, – уточнил Морган. Девушка резко обернулась на звук его голоса, однако лицо ее осталось бесстрастным. Затем она вновь посмотрела на Кэтрин Рили.
– Что случилось?
– В Лондоне состоялось покушение. Жертва – известный сионист. Ответственность взял на себя „Черный сентябрь", но полиция считает, что это дело рук Критянина.
Лизелотта Гофман повернулась к Моргану и вскинула сжатый кулак:
– Власть – народу!
– Какому такому народу, дура?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69