Бархатный костюм, черная шелковая рубашка с открытым воротом, золотой крест на шее – все в Микали соответствовало ставшему привычным образу. Вокруг него толпился народ, но он проявлял признаки беспокойства и беспрерывно озирался по сторонам. Когда он заметил ее, его лицо озарилось улыбкой. Он взял два бокала с шампанским у проходившего мимо официанта с подносом и направился прямиком к Кэтрин.
– Я звонил в колледж, – начал Микали. – Почему вы мне не все сказали? Что вы – доктор Рили, какую занимаете должность, и все такое?
– Мне показалось, что все это неважно.
– Как я сегодня играл?
– Сами знаете, что отлично, – просто ответила Кэтрин и взяла протянутый бокал.
Микали улыбнулся и чокнулся с ней.
– За Кэтрин Рили, очаровательную католичку, за ее ум, интуицию и тонкий музыкальный вкус, а также за то, что в ближайшие три минуты она уведет меня отсюда и покажет Кембридж.
– Не католичку, а еврейку, – заметила Кэтрин. – Моя мать еврейка, значит, и я тоже.
– Вношу поправку. За Кэтрин Рили, очаровательную еврейку. Следует ли отсюда, что вы еще и готовить умеете?
– О да, конечно.
– Замечательно. А теперь сматываемся. Давайте покатаемся на пароме и полюбуемся с воды романтично мерцающими в лунном свете шпилями Кембриджа.
Через полчаса пошел дождь, поэтому, когда им наконец удалось пристать к берегу, оба вымокли до нитки. Когда же такси добросило их до Нью-Холла, дождь полил еще сильнее, и вода с них струилась ручьями.
Кэтрин открыла дверь и уже собиралась войти внутрь, но Микали мягко остановил ее.
– Нет. В первый раз я должен на руках перенести тебя через порог. Таков греческий обычай, а мы все большие традиционалисты.
Позже, около трех часов ночи, когда наконец наступила пауза и Джон потянулся за сигаретой, Кэтрин повернулась к нему.
– Как чудесно. Я и не подозревала, что бывает так хорошо.
– Спи, – нежно ответил он и обнял ее. Дождь перестал, лунный свет струился в окно. Джон Микали долго еще лежал и курил, уставившись в потолок. Его лицо было серьезным и мрачным. Девушка застонала во сне, и он инстинктивно прижал ее к себе покрепче.
– Ты знаешь, что это дерево посажено Милтоном? – спросила Кэтрин.
Они сидели под шелковицей в саду Крайст-Колледжа.
– Мне это абсолютно безразлично. – Микали поцеловал ее в шею. – В такой день, как сегодня, ничего не имеет значения. В Кембридже весна, а тебе надо идти работать.
– Только до конца недели, а затем наступит благословенный отпуск.
– Ох, не знаю, не знаю. Не нравится мне твоя работа. Жестокость, убийства, терроризм. Неподходящее занятие для женщины, хотя что я говорю? Ни для кого не подходящее занятие!
– Ладно тебе, – перебила Джона Кэтрин. – А как насчет твоей службы в Иностранном легионе в Алжире? Я же читала журналы. В какие игры ты сам тогда играл?
Микали передернул плечами.
– Я был просто мальчишкой. Записался в Легион под влиянием момента. Решение, основанное на эмоциях. Но ты действительно их выискиваешь. Вчера вечером кто-то рассказал мне, что ты работаешь с той немкой, ну, которая связана с группой „Баадер-Майнхофф". Я и не знал, что она здесь.
– Да, в Тангмере. В специальном правительственном учреждении недалеко отсюда.
– Понятно. Ты официально занимаешься ею?
После некоторого колебания Кэтрин ответила:
– Да, иначе бы я ее не увидела. Однако надеюсь, мне все же удалось завоевать ее доверие.
– Ведь именно она спрятала того типа, которого газеты величают Критянином, у себя в комнате, когда он застрелил министра из ГДР?
– Точно.
– Я в тот момент находился там. Выступал с концертом в университете. – Они встали и побрели по дорожке. – Не понимаю. Полиция наверняка добилась от нее описания внешности убийцы. Мне всегда казалось, что немцы весьма ответственно подходят к делам подобного рода.
– Он постоянно носил маску. Знаешь, вроде чулка на голове с дырками для глаз, носа и рта. Даже если бы она и захотела, то все равно не смогла бы описать его.
– Что значит – даже если бы и захотела?
Кэтрин Рили улыбнулась.
– Чтобы не скучать, он занимался с ней любовью.
– В маске? Наверное, очень неудобно.
– Не знаю. Не пробовала.
Позже, на пароме, Микали сказал:
– У меня на Гидре есть вилла. Знаешь такой остров?
– Да.
– Вдали от цивилизации. Туда можно добраться только на лодке либо перейти через горы пешком или верхом на муле. Впрочем, в доме есть телефон. Если заблудишься, достаточно найти столбы телефонной связи и идти вдоль проводов.
– Заблужусь?
– Ты же говорила, что с будущей недели у тебя отпуск. Вот я и подумал, не пригласить ли тебя на Гидру? У меня тоже есть три свободные недели, а потом мне надо быть в Вене. Подумай над моим предложением.
– Уже подумала.
Еще через несколько часов, в телефонном разговоре с Девилем, он сказал:
– По вашему совету я установил с ней контакт и могу заверить вас, что немочка не причинит нам забот. Все в полном порядке.
– Хорошо, значит, можно не беспокоиться. Что вы намереваетесь делать теперь?
– В субботу уезжаю на три недели на Гидру. С доктором Рили.
Девиль на миг утратил дар речи.
– Господи помилуй, Джон. Зачем?
– Просто хочется, – ответил Микали и повесил трубку.
6
Кэтрин Рили обедала в своем кабинете за столом у окна. В меню входили сандвичи с овощами, холодное молоко и очередной вариант письменной работы одного из самых слабых ее студентов.
Раздался стук в дверь и вошел Морган в темном свитере с высоким горлом и сером твидовом пиджаке. О его профессии напоминала лишь небрежно наброшенная на плечи армейская шинель.
– Слушаю вас, – коротко спросила Кэтрин, хотя сразу же догадалась, кто ее посетитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69