– Во время войны он командовал летной эскадрильей, имеет много боевых наград. Керенский находится здесь около пяти лет.
– Значит, не подведет?
– Конечно нет. Такой высокий хребет перелететь сложно, но он отличный летчик. Равных ему здесь нет.
– Он согласен взять меня?
– Да за такие деньги он готов доставить тебя даже в ад, – улыбнулся Фергюсон. – Лихой малый.
– А живет он здесь, в Шринагаре?
Фергюсон кивнул.
– Да. В барке на реке. Всего в пяти минутах езды от моего дома, – сообщил он.
Они проехали через центральную часть города, и Фергюсон, сбросив скорость, свернул в улочку, на которой стояло красивое белое бунгало. Мальчик-слуга в ярко-красной чалме, в одежде из белого тика сбежал по ступенькам веранды и, подойдя к вышедшему из машины Шавассу, взял у него саквояж.
Внутри дома, окна которого загораживали плотные шторы, было темно и прохладно. Фергюсон провел гостя в отделанную белым кафелем ванную.
– Все ванные принадлежности здесь есть, – сказал он. – Прими душ, а я попрошу слугу приготовить тебе сменную одежду. Буду ждать тебя на веранде.
Фергюсон ушел, а Шавасс внимательно посмотрел на себя в зеркало. Глаза у него были немного покрасневшими, на покрытом щетиной лице лежала печать усталости. Тяжело вздохнув, Шавасс начал раздеваться.
* * *
Выйдя из ванной через двадцать минут, в хлопчатобумажных брюках, в чистой белой рубашке и с еще мокрыми после душа волосами, он выглядел совершенно другим человеком. Фергюсон сидел за столиком под ярким цветастым зонтом. За садом текла река Джелум.
– Отсюда отличный вид, – выходя на террасу, заметил Шавасс.
Фергюсон кивнул.
– А как здесь красиво по вечерам, – сказал он. – Поверь мне, когда солнце опускается за горы, от такого вида глаз не оторвать.
Появился мальчик-слуга с подносом в руках, на котором стояли два высоких стакана с сильно охлажденными напитками. Шавасс взял запотевший стакан и, глотнув из него, облегченно вздохнул.
– Именно это мне и требовалось сейчас, – произнес он. – Теперь я снова чувствую себя человеком.
– Рады стараться, – ответил Фергюсон. – А как насчет того, чтобы перекусить?
– Нет, спасибо. Я в самолете поел. Если не возражаешь, я бы хотел как можно скорее увидеть Керенского.
– Никаких проблем, – сказал Фергюсон.
Он поднялся с кресла и по каменным ступенькам террасы спустился на выжженную солнцем лужайку, жестом пригласив за собой Шавасса.
Они вышли через плетеную калитку и свернули на тропинку.
– А что собой представляет тот тибетец? – спросил Шавасс.
– Ты имеешь в виду Йоро? – переспросил Фергюсон. – Думаю, ты будешь приятно удивлен. Ему около тридцати, очень образованный и отлично говорит по-английски. Судя по всему, когда он был еще ребенком, Хоффнер организовал для него трехлетнюю учебу в миссионерской школе в Дели. Несмотря на свой возраст, Йоро человек мудрый.
– Где он сейчас?
– Живет со своими соотечественниками во временном лагере за пределами города. Из Тибета в Кашмир прибывает огромное количество беженцев, – ответил Фергюсон и вдруг протянул руку в сторону реки. – А вот и сам Керенский пожаловал.
К берегу в сорока ярдах от них причалила выкрашенная красной и золотистой краской барка. На мужчине, стоявшем на крыше ее будки, ничего, кроме плавок, не было. Как только Фергюсон с Шавассом подошли к краю берега, он тут же нырнул в воду.
Поскольку Фергюсону было трудно перебраться на борт барки, Шавасс первым вступил на трап и подал ему руку. Деревянная палуба судна блистала чистотой. Впрочем, и вся барка, которая служила Керенскому домом, находилась в отличном состоянии.
– Хорошее судно, – заметил Шавасс.
– Да, первый класс! – воскликнул Фергюсон. – Многие проводят свои отпуска вот на таких посудинах.
Они сели в стоявшие под тентом рядом с мачтой плетеные кресла и стали ждать Керенского, который, не замечая их, продолжал плавать. Наконец заметив гостей, пилот развернулся и не спеша поплыл к барке. Взявшись за поручень обеими руками, Керенский подтянулся и забрался на борт. Вода ручьями потекла с его мускулистого тела.
– А-а, мистер Фергюсон. Человек с большими деньгами, – улыбаясь, произнес он. – Что так поздно? А я уже думал, что вы не придете.
– Пришлось немного задержаться, – ответил Фергюсон. – Мой приятель в Дели не успел на пересадку.
У Яна Керенского было удивительно некрасивое лицо и коротко стриженные серо-седые волосы. Когда он улыбался, кожа на его лице собиралась в тысячи морщинок.
– Надеюсь, что у вашего приятеля крепкие нервы, – сказал пилот и посмотрел на Шавасса. – Они вам потребуются при перелете.
После таких слов Шавасс сразу проникся к нему доверием.
– Фергюсон утверждает, что с вами я в полной безопасности.
Керенский осклабился в широкой улыбке.
– Ему можно верить, но я бы предпочел, чтобы вы сами убедились в моих способностях пилота, – сказал он. – Минутку, пожалуйста.
Летчик прошлепал босыми ногами по палубе и исчез в кубрике.
– Сразу видно, он не из робких, – заметил Шавасс.
– Это уж точно, – согласился Фергюсон. – Если кто и может переправить тебя по ту сторону границы, так это он.
Вскоре из кубрика с подносом в руках, на котором были напитки и большая сложенная карта, появился Керенский. Он поставил поднос на столик и уселся.
– Водка со льдом, друзья мои, лучший в мире напиток, – торжественно провозгласил хозяин барки.
Шавасс сделал большой глоток и спросил:
– Польская, не так ли?
– Естественно. Самая лучшая водка у Керенского. Она для поддержания формы в таком климате просто необходима, – сказал пилот и, похлопав себя по загорелой груди, улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46