На холодный дождь, хлеставший ему в лицо, англичанин не обращал внимания – он весь ушел в себя. Такой прием помогал ему сохранить здравый ум на протяжении долгих двадцати двух дней.
Шавасс вспомнил свою одиночную камеру. По крайней мере, в ней было пусть и не тепло, но сухо. Более того, там хоть изредка, но все же давали пищу. Вспомнив ту страшную ночь, когда его будили восемь раз, и двадцатичетырехчасовой допрос, который устроили ему полковник Ли и капитан Цен, англичанин невольно содрогнулся.
Его удивляло, почему этот Ли, с лицом интеллигента и изображавший из себя аристократа, взял его с собой в инспекционную поездку.
Шавасс уже представлял себе, как бы он, будь у него шанс, расправился с ненавистным полковником. Эта мысль об отмщении вот уже много часов грела душу Шавасса.
Неожиданно он споткнулся и упал. На этот раз солдат, ехавший перед ним, за веревку не дергал. Подняв голову, Шавасс увидел, что колонна китайцев остановилась на вершине холма. Внизу в долине лежала небольшая деревенька, над домами которой в небо сквозь пелену дождя лениво поднимались струйки дыма.
Конвоир отвязал от седла веревку, и Шавасс, сделав несколько шагов, осел на землю и, склонив на колени голову, прижался спиной к камню.
Сначала он услышал звуки шагов, а затем и сочувственный голос полковника.
– Пол, вы совсем неважно выглядите, – сказал по-английски Ли. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
Шавасс поднял голову и негромко пробормотал:
– Решили запустить пробный шар?
Полковник добродушно засмеялся и присел рядом с англичанином. Затем достал фляжку, налил в пластмассовую кружку чая и протянул ее Шавассу.
– Попейте, – предложил Ли.
Шавасс на мгновение задумался, а потом схватил кружку и, боясь, что полковник передумает, залпом выпил ее содержимое.
Чай оказался таким горячим, что Шавасс чуть было не обжег себе пищевод. Он согнулся и зашелся в кашле. Полковник Ли заботливо постучал ладонью ему по спине.
– Теперь вы почувствуете себя лучше, – сказал он.
Прокашлявшись, англичанин распрямил спину и вернул китайцу пустую кружку.
– Хотелось бы знать, что скрывается за вашей улыбкой, – произнес он. – Зачем вы меня сюда притащили? Не для того же, чтобы я смог подышать свежим воздухом.
– Конечно, – ответил полковник. – Я пекусь не о вашем здоровье, а о бессмертии вашей души.
– Разумеется, с точки зрения коммунистической идеи?
Ли улыбнулся, достал сигарету и вставил ее в мундштук.
– Знаете, Пол, за эти три недели я проникся к вам огромной симпатией, – сказал он. – Я решительно настроен переманить вас на нашу сторону. Такого хорошего человека терять очень жалко.
– Но этого вам сделать не удастся, – ответил Шавасс.
– А я так не думаю, – покачав головой, сказал китаец. – Вы, похоже, забыли о моей привычке все начатое доводить до конца.
– Что-то этого я в вас не заметил.
– Да-да. Вспомните, например, как вы первый раз появились в моем кабинете. Тогда вы отказались назвать себя. Мне же потребовалось совсем немного времени, чтобы установить вашу личность. Теперь я хочу услышать от вас, что вы делали в Тибете.
– Вы уже три недели пытаетесь это выяснить, – заметил Шавасс. – И каков результат?
Полковник прыснул от смеха.
– Но мне все было известно о вас еще три недели назад, – сказал он. – Катя в тот вечер мне все рассказала. Так что вы приехали к нам, чтобы увезти с собой доктора Хоффнера.
Шавасс облизнул пересохшие губы.
– Катя вам рассказала? – переспросил он.
– Ну конечно. Все очень просто. Мне с самого начала было ясно, что вы не зря приехали в дом Хоффнера под видом Курбского. Я пригласил доктора для беседы, но он, будучи великим гуманистом, вас не выдал. Тогда я напомнил ему, что такое поведение может отрицательно сказаться на наших с ним отношениях. И вот Катя, понимая, что грозит доктору, мне все о вас и рассказала.
– Да, теперь вам все известно, – угрюмо произнес Шавасс. – Я рад, что Катя сумела защитить доктора. И что вы с ними сделали?
– Ничего. Они пока в доме Хоффнера. Боюсь, что мне придется их обоих отправить в Лхасу, а оттуда, скорее всего, их переправят в Пекин. Но произойдет это только после того, как все в этом деле станет окончательно ясно.
– А что вы еще хотите узнать? – удивился Шавасс.
– Многое, – пожав плечами, ответил полковник. – Например, как вы попали в Тибет, кто вам здесь помогал и что стало с Курбским и его сопровождением.
– Об этом вы меня спрашиваете уже три недели, – заметил англичанин. – И к чему это привело? Так что будет лучше, если вы прекратите задавать мне эти вопросы.
– Нет, Пол, на этом я не успокоюсь, – неожиданно ледяным голосом произнес Ли. – И прежде всего потому, что я не такой уж и дурак, как вы думаете. В вашем деле мне не все ясно, и то, что вы скрываете, я обязательно выясню.
Шавасс рассмеялся полковнику в лицо:
– Проще расстрелять меня и закрыть дело.
– О нет, Пол, я на такое не пойду. Вместо того, чтобы вас расстрелять, я добьюсь от вас правды. И вы мне ее обязательно расскажете. После этого вас направят в Пекин, где из вас непременно сделают нашего союзника.
– Убейте меня, и вы избавите и меня и себя от многих неприятностей, – предложил Шавасс.
Полковник Ли покачал головой.
– Пол, я хочу вам помочь, – сказал он. – Если вы сами не хотите спастись, то вас спасу я.
Ли быстро поднялся, прошел мимо всадников и, сев на лошадь, вновь занял место во главе колонны. Вскочив в седло, конвойный Шавасса привязал конец веревки к луке и пришпорил лошадь.
На подъезде к деревне колонну китайских солдат громким лаем встретили собаки. Они прыгали на всадников, пытаясь укусить их за сапоги, а те, ругаясь, отбивались от них ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46