Бразильское правительство довольствовалось ежемесячными отчетами, которые он представлял о своих гражданах. Пока они где-нибудь работали и ни во что не вмешивались, все были счастливы.Мендоса сказал:— Я начальник этой гавани уже два года и большую часть этого времени «Дойчланд» приходила регулярно. Скажем, раз в два месяца.— Да?— На судне такого размера обычно есть капитан, помощник, боцман, примерно шесть матросов и кок.— Верно.Мендоса задумчиво глотнул немного вина:— У меня информация, что команда Бергера в этом рейсе что-то около двадцати человек.Он дружелюбно улыбнулся, но глаза на толстом лице глядели остро. Прагер осторожно сказал:— В Рио много немецких моряков.— И каждый день становится все больше. Война, мой друг, для вас идет неважно.— Бергер, наверное, хочет многим дать работу.Мендоса счастливо улыбнулся:— Ну конечно. Это объяснение мне не приходило в голову. Но не буду вас задерживать. Может, найдется время еще глотнуть завтра?— Надеюсь, да.Прагер быстро вышел. Рихтер ждал, стоя на веранде. Дождь неослабно молотил по земле.— Все в порядке? — спросил он.— Не совсем — ответил Прагер. — Он понял, что что-то происходит. Но может ли он вообразить себе правду? Никто в здравом уме не поверит. — Он хлопнул Рихтера по плечу: — Пошли.Боцман произнес:— Я не мог сказать вам в баре, но вас спрашивали.Позади послышались шаги, Прагер обернулся, и монахиня в тропически-белом облачении выступила на свет. Это была невысокая женщина, чуть более пяти футов, с ясными, безмятежными глазами и спокойным, чистым лицом.— Сестра Анджела — сказала Рихтер.— …из сестер милосердия миссии на Рио-Негро. Не надо представления, Хельмут. Сестра Анджела и я — старые знакомые.Он снял панаму и протянул руку, которую она кротко пожала с неожиданной силой.— Рад снова увидеть вас, сестра.— И я рада, господин Прагер. Думаю, вы знаете, почему я здесь.— О, да, сестра. — Отто Прагер тепло улыбнулся. — Кажется, знаю. *** Якорная лампа висела на носу «Дойчланд», как требовали морские правила, и ее они увидели первой, когда Рихтер повел шлюпку через гавань. Потом внезапно баркентина оказалась очень близко, мачты и перекладины чернели на фоне неба.Прагер глядел вверх с явным удовольствием, взбираясь по веревочной лестнице. Это была трехмачтовая баркентина, построенная Хемитом Кемпбеллом в Клайде в 1881 году, и построенная с любовью, пониманием и грацией, с элегантными обводами клиппера и длинными кливерами.Она провела жизнь в торговле; из Ньюкасла-на-Тайне с пароходным углем в Вальпараисо; с чилийскими шпротами на американское западное побережье; строевой лес в Австралию; шерсть в Британию… бесконечное кольцо, пока паруса не вымерли в обреченной попытке побороть пар; один пользователь за другим и три смены имени, пока, наконец, она не была куплена бразильской фирмой «Братья Майер» — семейством немецкого происхождения, перекрестившим ее в «Дойчланд» и пославшим на прибрежную торговлю. От Рио до Белема и устья Амазонки — судно как раз для таких глубин, при полной загрузке ей хватало восьми футов.Прагер добрался до палубы и протянул руку сестре Анджеле. Рихтер страховал ее на лестнице. Три матроса у главной мачты смотрели в изумлении, как маленькая монахиня подымалась на борт, один из них поспешил вперед и тоже протянул ей руку.Она поблагодарила его и Прагер сказал:— Думаю, будет лучше, если я вначале поговорю с капитаном Бергером один.— Как считаете лучшим, господин Прагер — сказала она спокойно.Он повернулся к Рихтеру:— Отведите добрую сестру в салон и подождите меня возле каюты капитана.Рихтер и сестра Анджела спустились по трапу, а Прагер прошел на корму к квартердеку. Каюта Бергера была внизу. Он поколебался, потом, собравшись, постучал в дверь и вошел.Каюта была маленькой, спартанской по обстановке — узкая койка, три шкафа и ничего кроме стола, за которым сидел Бергер, меря линейкой карту, расстеленную перед ним.Он поднял глаза с видимым облегчением:— Я начал беспокоиться.Ему было сорок восемь лет, среднего роста, с хорошими плечами, в жестких темных волосах и бороде просвечивала седина, лицо высушено морем и солнцем.— Я извиняюсь — сказал Прагер. — В полете из Рио мы попали в тяжелую грозу. Пилот настоял на посадке в Каролине, пока погода не прояснится. Мы были там четыре часа.Бергер открыл ящик сандалового дерева и предложил черуту.— Каковы последние военные новости?— Все плохо. — Прагер сел в кресло напротив и принял огонек. — С пятнадцатого числа этого месяца американские и французские силы высадились на средиземноморском берегу. Два дня назад французские танки вошли в Париж.Бергер тихо присвистнул:— Следующая остановка на Рейне.— Могу представить.— А потом Германия.Он встал, подошел к одному из шкафов, открыл его и достал бутылку рома и два бокала.— Что у русских?— Красная Армия на границах Восточной Пруссии.Бергер налил ром в бокалы и подвинул один.— Вы знаете, Отто, мы, немцы, не защищали землю фатерланда с Наполеона. Это должно оказаться интересным испытанием.— Бразилия, вероятно, лучшее место, где надо быть следующие год-два — сказал Прагер. — Адские времена, чтобы возвращаться домой.— Или единственно возможное время — сказал Бергер. — Это зависит от точки зрения. Вы достали бумаги?Прагер положил портфель на стол:— Все что надо, и я снова проверил баркентину, которую вы упоминали, когда впервые говорили об этом безумном деле, «Гудрид Андерсен». Она все еще в гавани Готенбурга. Не была в море с первого года войны.— Превосходно — сказал Бергер. — Тогда поплывем прямо отсюда.— Вы полностью готовы?Бергер открыл шкаф, достал спасательный жилет и бросил на стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74