Я прекрасно понял, что он имеет в виду. Для таких, как я, у них существовали трудовые отряды.
Хэннах перешел в другой конец комнаты, где я мог его видеть, коротко кивнул мне и заявил:
— Здесь нет никаких трудностей. Сеньор Мэллори может работать у меня.
— В качестве пилота? — Комманданте поднял голову и вопросительно посмотрел на меня: — Это так, сеньор?
— Абсолютно верно, — заверил его я.
Хэннах ухмыльнулся, когда комманданте с видимым облегчением изрек:
— Ну, тогда все в порядке.
Он поднялся и протянул руку:
— Если появится что-то интересное об этом несчастном деле, сеньор, я буду знать, где вас найти.
Я пожал ему руку — причем постарался, чтобы это не выглядело уж слишком нелюбезно, — и быстро вышел из кабинета. Я спешил, и только в холле с колоннами Хэннах сумел меня догнать. Тогда я сел на мраморную скамью, освещенную солнцем, а он стоял в нерешительности передо мною.
— Я правильно поступил, там, у него?
Я устало кивнул:
— Я на самом деле обязан вам, но как быть с тем португальцем, которого вы ждете?
— Не получит места, и только. — Он сел рядом со мною. — Слушай, я знаю, что ты хочешь домой, но ведь могло быть еще хуже. А теперь ты поживешь в Ландро с Менни, а между полетами у тебя — комната в "Паласе" за мой счет. Сохранишь деньги. Плачу сто американских долларов в неделю.
Условия мне показались прекрасными во всех отношениях, и я решил:
— Мне это подходит.
— Но только одно затруднение. Как я тебе сказал, сейчас я живу в кредит. А это значит, у меня нет наличных, чтобы тебе заплатить до конца моего контракта. Придется подождать три месяца.
— Но у меня не такой уж большой выбор, верно?
Я встал и пошел к выходу, а он бросил мне вслед с некоторым восхищением:
— Боже, а ты хладнокровный человек. Может ли хоть что-нибудь вывести тебя из равновесия?
— То, что случилось прошлой ночью, было и прошло, — ответил я. — А сегодня — уже другой день. Мы вечером летим в Ландро?
Он уставился на меня с легкой улыбкой, хотел что-то заметить мне, но потом, вероятно, передумал и кивнул:
— Да, надо бы. Как раз завтра по графику, раз в две недели, рейс в Санта-Елену. Еще предстоит перегнать "Бристоль". Я скажу Менни, чтобы он как можно скорее проверил мотор. Выходит, что нам лететь обоим. Что ты на это скажешь?
— Так за это мне и платят, — ответил я и пошел вниз по ступеням к поджидавшему внизу кебу.
* * *
Взлетно-посадочная полоса в Манаусе, которой пользовался Хэннах, в то время не отличалась грандиозными размерами. Рядом стоял небольшой деревянный домик администрации с башенкой, и в ряд вдоль реки тянулись дряхлые ангары, крытые ржавым гофрированным железом. В этом заброшенном месте стоял всего один самолет — "Хейли", который выглядел здесь довольно странно, его стабилизатор, выкрашенный красным и серебряным, блистал на послеполуденном солнце.
Как раз была сиеста — время послеобеденного отдыха. Вокруг — ни души. Я швырнул свою парусиновую сумку на землю возле "Хейли". Стояла такая жара, что я с радостью сбросил летную куртку. Тишину нарушали только вопли обезьян в кронах деревьев на берегу реки.
Вдруг позади раздался грохот железа, я обернулся и увидел, что это Хэннах отодвигает раздвижную дверь одного из ангаров.
— Ну, вот он, — махнул он головой, приглашая посмотреть машину.
* * *
Истребитель "Бристоль" на самом деле являлся лучшим боевым самолетом времен войны и успешно использовался за морем Королевскими военно-воздушными силами до 30-х годов. Как я уже говорил, на старых тренировочных станциях в Англии сохранились такие самолеты, и я в порядке обучения налетал на них какое-то количество часов.
Но передо мной стоял совершенно оригинальный, настоящий музейный экспонат. Фюзеляж настолько облепили заплаты, что только в одном месте, к моему удивлению, все еще различался потускневший знак Королевских военно-воздушных сил.
Прежде чем я успел сделать какие-то замечания, Хэннах предупредил:
— Не смущайся состоянием фюзеляжа. Машина на самом деле гораздо лучше, чем выглядит. Крепка как колокол, и думаю, что с мотором тоже не будет неприятностей. Парень, у которого я купил машину, владел ею пятнадцать лет и не гонял ее сильно. А до этого только один Бог знает ее историю. Книга с формулярами утеряна.
— А вы сами-то на нем летали? — спросил я.
— Только сто миль. Она хороша в управлении. И вообще, совсем не доставила мне хлопот.
Это был двухместный "Бристоль". Я залез на нижнее левое крыло и заглянул в кабину пилота. Там приятно пахло, смесь запахов кожи, машинного масла и бензина всегда действовала на меня возбуждающе, и я невольно протянул руку, чтобы потрогать рукоятку управления. Единственное современное добавление — радио. Его поставили, скорее всего, в соответствии с требованиями бразильского правительства.
— Вот уж действительно оригинальная машина. Плетеные сиденья и кожаные подушки. Комфорт прямо как дома.
— "Бристоль" на самом деле замечательный самолет, — задумчиво произнес Хэннах.
Я спрыгнул на землю.
— А не читал ли я где-то, что фон Рихтхофен за одно-единственное утро сбил четыре таких?
— Тому есть объяснение. У пилота спереди стоял жестко закрепленный пулемет "виккерс". А у наблюдателя сзади — один или два поворотных пулемета "льюис". Поначалу они использовали тоже двухместные самолеты.
— И это означало, что основной огонь вел член экипажа в задней кабине?
— Совершенно верно, тут-то и зарыта собака. Пилоты несли тяжелые потери, пока не поняли, что одноместный самолет гораздо маневренной и лучше летать на таком.
— С закрепленным пулеметом в качестве единственного оружия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62