- Все, о чем мы просим - это постель на полу
и стойло для нашего ослика.
- Разумеется, конечно.
Священник пошел с ним, чтобы поставить Че в конюшню. Пока Руди стлал
подстилку и устраивал Че, он сполна выдал священнику все новости, какие
знал - о падении Гея, об отступлении к Ренвету, об армии Алвира и
разрушении Кво. Он не упомянул ни о том, что Ингольд был колдуном, ни
показал свою собственную силу. После обмена любезностями Ингольд удалился
и, присев возле маленького очага камина, стал размышлять в тишине. Но в
течение вечера, пока Руди и брат Венд тихо шептались в тени маленькой
комнаты, молодой священник то и дело косился на Ингольда, будто пытаясь
сопоставить этого человека с каким-то волнующим воспоминанием. И Руди
видел, что воспоминание это пугало его.
Руди как раз укладывался спать на полу возле камина, когда послышался
торопливый стук в дверь. Без колебаний брат Венд встал и отодвинул
задвижки засова, чтобы впустить двух маленьких детей из темноты улицы.
Это были две девочки восьми и девяти лет с песочного цвета волосами и
орехово-карими глазами, типичными для жителей Геттлсанда. Журчащим
сопрано-дуэтом они передали путаный рассказ о желтой болезни и лихорадке,
о своей матери и маленькой сестренке Дэниле, о прошлогоднем лете и
сегодняшнем вечере, сжимая рукава молодого человека и глядя на него широко
открытыми испуганными глазами. Брат Венд кивал, бормоча им что-то
успокаивающее, потом повернулся к своим гостям.
- Я должен идти, - сказал он мягко.
- Кто-нибудь впустит тебя обратно, - пообещал Руди. - Иди осторожно.
Когда священник ушел, Руди встал, чтобы закрыть за ним дверь.
- Ты собираешься спать? - спросил он молчаливую фигуру у камина.
Ингольд, пристально глядя на огонь, покачал головой.
Руди скользнул назад, под груду одеял до того, как они успели остыть,
и положил голову вместо подушки на тяжелые тома, принесенные из Кво. Пока
это была единственная польза от них с тех пор, как он их увидел.
- Тебе знаком этот парень? - спросил он.
Ингольд снова покачал головой.
Руди вынес множество таких односторонних бесед за последние три
недели. Порой он продолжал их, пока не получал какого-либо ответа, обычно
односложного, но сегодня он прекратил разговор. Когда он закрыл глаза,
Ингольд все еще размышлял над чем-то, что видел в пламени.
Руди было интересно, что же такое он там искал, но спросить не
решался.
Мысли его перенеслись назад в прошлое, через видения, которые
возникали из собственного наблюдения за огнем. Альда, причесывающая волосы
у тлеющих углей маленького камина; одетая в свой белый шерстяной балахон и
поющая для Тира, который ползал, занятый чем-то, по затененной комнате,
Альда, сидящая без дела в темном кабинете пощади караульных помещений,
читая вслух, пока Джил делала заметки, окруженная ворохом книг и
блокнотов, он видел, как Джил поднимает взгляд, улыбается и шутит, а Альда
смеется. А один раз он видел пугающую картину: Альда в страстном споре со
своим братом; слезы текут по ее бледному гневному лицу, а он стоит, сложа
руки, и качает головой в отказе. Образы преследовали Руди в темноте,
смешиваясь с другими. Пустое Гнездо в продуваемой ветром пустыне на
севере; пустынные улицы Кво, испуганный взгляд больших темных глаз брата
Венда, когда он открыл дверь: и то, как он прошептал в ужасе: "Это был
ты".
- Да, - раздался голос Ингольда, мягкий и бесконечно усталый. - Это
был я.
Моргая от удивления, Руди почувствовал горечь во рту от потери сна и
увидел, что священник вернулся. Ингольд запирал за ним дверь. В тени,
отбрасываемой слабеющим огнем, казалось, что его накидки утопали в крови.
Священник заговорил, дрожа:
- Что ты от меня хочешь?
Вызов и ужас прозвучали в голосе молодого человека. Какое-то
мгновение Ингольд слушал спокойно и внимательно, сложа руки. Его покрытые
шрамами руки были очень костлявыми и старыми в красном мерцании света. Но
он спросил только:
- Ей лучше?
- Кому?
- Матери этих девчушек.
Священник нервно облизал губы:
- Да, милостью Божьей.
Ингольд вздохнул и вернулся к тому месту, где он сидел у камина,
набросив на плечи свой заплатанный, весь в пятнах плащ, который служил ему
одеялом.
- Однако это не было милостью Божьей, - сказал он спокойно. - По
крайней мере в том смысле, который обычно подразумевается. Они приходили
просить тебя не причастить ее. Ты, как и я, прекрасно знаешь, что желтая
болезнь, если уж схватила человека, то почти неизменно заканчивается
смертью. Они попросили тебя исцелить ее, как ты исцелил их маленькую
сестренку несколько месяцев назад, - он потянулся за кочергой, поднял ее и
поворошил огонь. Внезапно сильно прибавившийся свет проделывал любопытные
вещи с линиями и шрамами его ввалившегося лица. Он опять посмотрел на
Венда. - Не так ли?
- Это было в руках Божьих.
- Возможно, это то, что ты решил сказать, но ты в это не веришь.
Священник вздрогнул, будто его обожгли.
- Если бы ты в это верил, ты бы меня не боялся, - продолжал спокойно
Ингольд.
- Чего ты хочешь? - настаивал Венд, страдая.
Ингольд положил кочергу.
- Ты сам знаешь.
- Кто ты?
- Я колдун, - Ингольд откинулся к стенке, и тень укрыла его.
Священник заговорил снова, голос его был напряженным от страсти.
- Это ложь, - прошептал он. - Они все мертвы. Он так сказал.
Ингольд пожал плечами:
- Он тоже колдун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103