Подсудимая оказалась седовласой добродушной особой, обвиняемой в мелкой краже из магазина. Она была так очевидно виновна и имела такой послужной список аналогичных правонарушений, что единственный выход он видел в том, чтобы она чистосердечно призналась в содеянном и просила о снисхождении. Однако старушка, некая миссис Ада Зидер, придерживалась иного мнения, мечтая лишь о том, чтобы судебное заседание было отложено на неделю. Он не выдержал и спросил ее почему.
— Потому что через неделю мировой судья меня не осудит, дурачок, — и, уступая его настойчивым просьбам, снисходительно объяснила:
— Я родилась под знаком Стрельца, дорогуша. А следующая неделя очень благоприятна для всех Стрельцов. Вот увидите.
Чтобы ублажить пожилую даму, он добился-таки отсрочки слушания дела, а на суде заявил, что его подзащитная не признает себя виновной. К его величайшему изумлению, даже при явно шатких аргументах защиты обычно беспощадный мировой судья отклонил обвинение против его клиентки.
После того дня в суде он никогда более не встречался с миссис Зидер, но на протяжении многих лет до самой своей смерти она регулярно писала ему, предлагая советы и рекомендации относительно его карьеры, основанные на том факте, что, как она выяснила, он тоже был Стрельцом.
Письма он прочитывал, не уделяя, впрочем, никакого внимания их содержанию, хотя раз-другой он с некоторым замешательством отмечал, что предсказания старушки сбывались. Потом миссис Зидер оформила на его имя подписку на астрологический журнал, и, когда письма от нее прекратили поступать, журнал приходил по-прежнему исправно.
Хауден с деланной небрежностью раскрыл журнал на разделе “Ваш личный гороскоп — с 15 по 30 декабря”. Каждому дню в течение этих двух недель соответствовал короткий параграф с советами и рекомендациями. Отыскав раздел “Стрелец”, он прочитал предсказание на завтра, 24 декабря:
“Важный день для принятия решений, хорошая возможность, чтобы повернуть события в вашу пользу. Наиболее яркое проявление ваших способностей убеждать окружающих, поэтому не откладывайте тех дел, которые можно завершить сейчас. Время для встреч. Но остерегайтесь небольшого облачка, не крупнее мужской ладони”.
“Абсурдное совпадение”, — убеждал он себя. Кроме того, если разобраться, текст настолько туманен и расплывчат, что подойдет к любым обстоятельствам. Но ведь ему на самом деле надо принимать решения, и на самом деле он намечал встретиться завтра с членами комитета обороны, “убеждать окружающих”. Он прикинул, что могло подразумеваться под облачком не крупнее мужской ладони. Что-нибудь связанное с Харви Уоррендером, вероятно. Хауден приказал себе остановиться. Это же просто смешно наконец.
Премьер-министр отложил журнал, заставляя себя больше о нем не думать.
Хорошо, правда, что об одном важном деле он вспомнил — комитет обороны. Наверное, все же придется провести его заседание завтра, несмотря на Сочельник. О встрече в Вашингтоне уже станет известно, и ему надо будет добиться поддержки кабинета, убедив его в своей правоте. Он начал прикидывать, что сказать комитету. Мысли побежали вскачь.
Спустя два часа он собрался укладываться. Маргарет уже спала, и он тихо разделся, не разбудив ее. Будильник Хауден поставил на шесть утра.
Поначалу он спал крепко и спокойно, но ближе к утру премьер-министра начал тревожить один и тот же странный повторяющийся сон — цепь облачков не крупнее мужской ладони, которые быстро сгущались в мрачные грозовые тучи.

Теплоход “Вастервик”
Глава 1
23 декабря под моросящим дождем на западном побережье Канады — в 2300 милях по прямой от Оттавы — швартовался теплоход “Вастервик”.
В районе Ванкувера дул холодный порывистый ветер. Лоцман, поднявшийся на борт получасом раньше, приказал отдать три сцепки якорной цепи, и теперь “Вастервик” медленно скользил к причалу, притормаживая волочившимся по ровному илистому дну огромным якорем.
Буксир, пыхтевший впереди судна, издал один короткий гудок, и на берег, разматывая змеиные кольца, полетел причальный конец, за ним другие.
Через десять минут, в три часа дня местного времени, судно было надежно пришвартовано, якорь поднят.
Причал Пуант, к которому пристало судно, был одним из нескольких пирсов, протянувшихся, подобно растопыренным пальцам, в бухту от оживленной, застроенной зданиями береговой линии. Вокруг вновь прибывшего судна и у соседних причалов стояли его собратья, находившиеся под погрузкой или извергавшие груз из своих трюмов. Вниз-вверх стремительно скользили грузовые стропы. По рельсам громыхали платформы, между судами и складскими зданиями сновали автопогрузчики. От близлежащего причала отвалило кряжистое грузовое судно и направилось в открытое море, впереди него важно попыхивал буксир, в кильватере следовал катер сопровождения.
К “Вастервику” деловито направлялась группа из трех человек. Они шли в ногу, умело и привычно обходя препятствия и занятых работой докеров. Двое из них были в форме. Один — таможенник, второй — из канадской иммиграционной службы. Третий носил штатское платье.
— Вот черт! — выругался таможенник. — Опять дождь зарядил.
— Пожалуйте на борт нашего судна, — с усмешкой сказал штатский, агент судоходной компании. — Там посуше.
— Вот на это я бы не рассчитывал, — возразил представитель иммиграционной службы. — На некоторых ваших посудинах внутри воды больше, чем за бортом. Для меня до сих пор остается загадкой, как вы ухитряетесь держать их на плаву.
С “Вастервика” опустился ржавый металлический трап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158