Даниил Хармс
В е с е л ы е р е б я т а
Однажды Лермонтов купил яблок, пришел на Тверской
бульвар и стал угощать присутствовавших дам. Все брали и
говорили: "Мерси". Когда же подошла Наталья Николаевна с
сестрой Александриной, от волнения он так задрожал, что
яблоко упало из его рук к ее ногам (Натальи Николаевны, а
не Александрины). Одна собака схватила яблоко и бежать.
Александрина, конечно, побежала за ней.
Они были одни впервые в жизни (Лермонтов, конечно, с
Натальей Николаевной, а не Александрина с собакой).
Кстати, она, Александрина, ее не догнала.
У Вяземского была квартира окнами на Тверской бульвар.
Пушкин очень любил ходить к нему в гости. Придет, и сразу
- прыг на подоконник, свесится из окна и смотрит. Чай ему
туда, на подоконник, подавали. Иной раз там и заночует.
Ему даже матрац купили специальный, только он его не
признавал.
- К чему, говорит, такие роскоши! - и спихнет матрац с
подоконника. А потом всю ночь вертится, спать не дает.
Тургенев хотел быть храбрым, как Лермонтов, и пошел
покупать саблю. Пушкин проходил мимо магазина и увидел его
в окно. Взял и закричал нарочно: - смотри-ка, Гоголь! - а
никакого Гоголя с ним вовсе не было, - смотри-ка, Тургенев
саблю покупает! Давай мы с тобой ружье купим!
Тургенев испугался и в ту же ночь уехал в Баден-Баден.
Лев Толстой очень любил детей. За обедом он им все
сказки рассказывал, истории с моралью для поучения, бывало
уже все консоме с пашотом съели, профитроли, устриц,
бланманже, пломбир, а он все первую ложку супа перед
бородой держит, рассказывает. Мораль выведет - и хлоп
ложкой об стол!
Однажды Федор Михайлович Достоевский, царство ему
небесное, сидел у окна и курил. Докурил и выбросил окурок
в окно. Под окном у него была керосиновая лавка, а окурок
угодил как раз в бидон с керосином. Пламя, конечно,
столбом. В одну ночь пол-Петербурга сгорело. Ну, посадили
его, конечно. Отсидел, вышел. Идет в первый же день по
Петербургу,навстречу ему Петрашевский. Ничего ему не
сказал, только пожал руку и в глаза посмотрел со значением.
Лермонтов хотел у Пушкина жену увезти. На Кавказ. Все
смотрел на нее из-за колонны, смотрел...
Вдруг устыдился своих желаний.
"Пушкин, - думает, - зеркало русской революции, а я -
свинья." Подумал, встал перед ним на колени и говорит:
- Пушкин, - говорит, - где твой кинжал? Вот грудь моя!
Пушкин очень смеялся.
Однажды у Достоевского засорилась ноздря. Стал
продувать - лопнула перепонка в ухе. Заткнул пробкой -
оказалась велика, череп треснул. Связал веревочкой,
смотрит - рот не открывается. Тут он проснулся в
недоумении, царство ему небесное.
Лев Толстой жил на площади Пушкина, а Герцен - у
Никитских ворот.Обоим по литературным делам часто
приходилось бывать на Тверском бульваре. И уж если
встретятся - беда: Толстой погонится и хоть раз да врежет
костылем по башке. А бывало и так, что впятером
оттаскивают, а Герцена из фонтана водой в чувство
приводили.
Вот почему Пушкин к Вяземскому в гости ходил, на окошке
сидел. Так этот дом потом и назвали - дом Герцена.
Однажды Лев Толстой спросил у Достоевского, царство
ему небесное:
- Правда, Пушкин - плохой поэт?
- Неправда, - хотел ответить Федор Михайлович, но
вспомнил, что у него не открывается рот с тех пор, как он
перевязал свой треснувший череп, и промолчал.
- Молчание - знак согласия, - сказал Лев и ушел. Тут
Федор Михайлович, царство ему небесное, вспомнил, что все
это ему приснилось во сне, но было уже поздно...
Лев Толстой очень любил детей. Однажды шел он по
Тверскому бульвару и увидал идущего впереди Пушкина.
Пушкин, как известно, ростом был невелик. "Конечно, это
уже не ребенок, а скорее, подросток, - подумал Толстой, -
все равно, дай догоню и поглажу по головке." И побежал
догонять Пушкина. Пушкин же, не зная толстовских
намерений, бросился наутек. Пробегали мимо городового. Сей
страж порядка был возмущен неприличной быстротой в людном
месте и бегом устремился вслед за ними с целью остановить.
Зарубежная пресса потом писала,что в России литераторы
подвергаются преследованиям со стороны властей.
Шел Пушкин по Тверскому бульвару и увидел
Чернышевского. Подкрался и идет сзади. Мимо идущие
литераторы кланяются Пушкину, а Чернышевский думает - ему.
Радуется. Достоевский прошел - поклонился. Помялович,
Григоровский - поклон, Гоголь прошел - засмеялся и ручкой
сделал привет - тоже приятно. Тургенев - реверанс. Потом
Пушкин ушел к Вяземскому чай пить. А тут еще навстречу
Толстой - молодой еще был, без бороды, в эполетах. И не
посмотрел даже. Чернышевский написал потом в дневнике:
"Все писатели хорошие, - а Толстой - хам-м, потому что
граф-ф."
Пушкин был не то что ленив, но склонен к мечтательному
созерцанию. Тургенев же - хлопотун ужасный, вечно
одержимый жаждой деятельности. Пушкин этим частенько
злоупотреблял. Бывало, лежит на диване, входит Тургенев,
Пушкин ему:
- Иван Сергеевич, не в службу, а в дружбу - за пивком
не сбегаешь? И ту же спокойно засыпает обратно.
Знаете, не было случая, чтобы Тургенев вернулся. То
забежит какую-нибудь петицию подписать, то к нигилистам на
заседание, то на гражданскую панихиду.А то испугается
чего-нибудь и уедет в Баден-Баден. Без пива же Пушкин
остаться не боялся. Слава богу крепостные были.
1 2