Я заплакал. И рыба заплакала. Вдруг мы увиде-
ли, что плывет по воде каша. Мы съели эту кашу и начали смеять-
ся. Нам было очень весело. Мы поплыли по течению и встретили ра-
ка. Это был древний великий рак; он держал в своих клешнях то-
пор. За раком плыла голая лягушка. "Почему ты всегда голая, -
спросил ее рак, - как тебе не стыдно?" "Здесь ничего нет стыдно-
го,- ответила лягушка, - Зачем нам стыдиться своего хорошего те-
ла, данного нам природой, когда мы не стыдимся своих мерзких по-
ступков, созданных нами самими?" "Ты говоришь правильно, - ска-
зал рак, - И я не знаю, как тебе на это ответить. Я предлагаю
спросить об этом у человека, потому что человек умнее нас. Мы же
- умные только в баснях, которые пишет про нас человек, так что
и тут выходит, что опять-таки умен Человек, а не мы." Но тут рак
увидел меня и спросил: "Надо ли стесняться своего голого тела?
Ты - человек, и ответь нам." "Я - человек, и отвечу вам: не надо
стесняться своего голого тела."
1937 год.

ИНКУБАТОРНЫЙ ПЕРИОД
В инкубаторе я просидел четыре месяца. Помню только, что ин-
кубатор был стеклянный, прозрачный и с градусником. Я сидел вну-
три инкубатора на вате. Больше я ничего не помню.
Через четыре месяца меня вынули из инкубатора. Это сделали
как раз 1-го января 1906 года. Таким образом, я как бы родился в
третий раз. Днем моего рождения стали считать именно 1 января.
1935 год.
* * *
Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так
приятно бить по морде человека!
Я сижу у себя в комнате и ничего не делаю.
Вот кто-то пришел ко мне в гости, он стучится в мою дверь.
Я говорю: "Войдите!" Он входит и говорит: "Здравствуйте! Как
хорошо, что я застал вас дома!" А я его стук по морде, а потом
еще сапогом в промежность. Мой гость падает навзничь от страшной
боли. А я ему каблуком по глазам! Дескать, нечего шляться, когда
не звали!
А то еще так. Я предлагаю гостю выпить чашку чая. Гость сог-
лашается, садится к столу, пьет чай и что-то рассказывает. Я де-
лаю вид, что слушаю его с большим интересом, киваю головой,
ахаю, делаю удивленные глаза и смеюсь. Гость, польщенный моим
вниманием, расходится все больше и больше.
Я спокойно наливаю полную чашку кипятка и плещу кипятком гос-
тю в морду. Гость вскакивает и хватается за лицо. А я ему гово-
рю: "Больше нет в душе моей добродетели. Убирайтесь вон!" И я
выталкиваю гостя.
1939 год.

* * *
Я не стал затыкать ушей. Все заткнули, а я один не заткнул, и
потому я один все слышал. Я так же не закрывал тряпкой глаз, как
это сделали все, и потому я все видел. Да, я один все видел и
слышал. Но, к сожалению, я ничего не понял, значит, какая цена
тому, что я один все видел и слышал. Я даже не мог запомнить то-
го, что я видел и слышал. Какие-то отрывочные воспоминания, за-
корючки и бессмысленные звонки. Вот прибежал трамвайный кондук-
тор, за ним пожилая дама с лопатой в зубах. Кто-то сказал: "...
вероятно, из-под кресла...." Голая еврейская девушка раздвигала
ножки и выливала на свои половые органы из чашки молоко. Молоко
стекает в глубокую столовую тарелку. Из тарелки молоко сливают
обратно в чашку и предлагают мне выпить. Я пью; от молока пахнет
сыром... Голая еврейская девушка сидит передо мной с раздвину-
тыми ногами, ее половые органы выпачканы в молоке. Она наклоня-
ется вперед и смотрит на свои половые органы. Из ее половых ор-
ганов начинает течь прозрачная и тягучая жидкость.... Я прохожу
через большой и довольно темный двор. На дворе лежат сложенные
высокими кучами дрова. Из-за дров выглядывает чье-то лицо. Я
знаю: это Лимонин следит за мной. Он смотрит: не пройду ли я к
его жене. Я поворачиваю направо и прохожу через парадную на ули-
цу. Из ворот выглядывает радостное лицо Лимонина... Вот жена Ли-
монина предлагает мне водку. Я выпиваю четыре рюмки, закусываю
сардинами и начинаю думать о голой еврейской девушке. Жена Лимо-
нина кладет мне на колени свою голову. Я выпиваю еще одну рюмку
и закуриваю трубку. "Ты сегодня такой грустный," - говорит мне
жена Лимонина. Я говорю ей какую-то глупость и ухожу к еврейской
девушке.
Я все не прихожу в отчаяние. Должно быть, я на что-то наде-
юсь, но мне кажется, что мое положение лучше, чем оно есть на
самом деле. Железные руки тянут меня в яму.
Но сказано: "Не всегда забыт будет нищий, а надежда бедняка
не до конца погибнет." ( Ле. IX. 19. )*
* * *
ПРИМЕЧАНИЯ
I. "Случаи", стр 1-16.
В цикл рассказов "Случаи" входят истории, написанные с 1936
по 1939 год. В 1939 году Хармс окончательно отредактировал "Слу-
чаи", переписал в отдельную тетрадь, расставив истории опреде-
ленным образом: этот порядок сохранен и в настоящем сборнике.
Некоторые истории, например, "Происшествие на улице" ( см. VI
раздел сборника), первоначально входившие в цикл, были исключены
из него автором. По-видимому "Случаи" следует рассматривать как
цельное, имеющее внутренное единство произведение. "Случаи" име-
ют посвящение жене писателя Марине Владимировне Малич (в настоя-
щее время живет в латинской Америке).
Истории "Голубая тетрадь №10", "Вываливающиеся старухи",
"Сон", "Что теперь продают в магазинах" были опубликованы в жур-
нале "В мире книг", 1974, №4 стр 95; "Тюк", "Анекдоты из жизни
Пушкина" (1,2,3,6)-в "Лит. газете", 1967, №47, 27 ноября стр.16.
1. (стр.2) Вначале эта история была записана в голубой тетра-
ди, и переписывая ее при составлении "Случаев", Хармс, по-види-
мому, решил дать ей это название (см.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61