Хню к телеграфному столбу
Для отдыха прислонилась.
Потухли щеки Хню. Во лбу
окно стыдливое растворилось.
В траве бежала змейка,
высунув гибкое жало,
в ее глазах блестела чудная копейка.
Хню медленно дышала,
накопляя растраченные силы
и распуская мускулов тугие баночки.
Она под кофточкой ощупывала груди.
Она вообще была прелестной паночкой.
Ах, если б знали это люди!
Нам так приятно знать прошедшее.
Приятно верить в утвержденное.
Тысячи раз перечитывать книги, доступные
логическим правилам.
Охаживать приятно темные углы наук.
Делать веселые наблюдения.
И на вопрос: Есть ли Бог? - поднимаются тысячи рук
склонные полагать, что Бог это выдумка.
Мы рады, рады уничтожить
наук свободное полотно.
Мы считали врагом Галилея,
давшего новые ключи.
А ныне пять обэриутов,
еще раз повернувшие ключи в арифметиках веры,
должны скитаться меж домами
за нарушение обычных правил рассуждения о смыслах.
Смотри, чтоб уцелела шапка.
Чтоб изо лба не выросло бы дерево -
тут мертвый лев сильней живой собаки,
и, право, должен я сказать, моя изба не посещается
гостями
Хню, отдохнув, взмахнула сильными костями
и двинулась вперед.
Вода послушно расступилась.
Мелькали рыбы. Холодело. Хню, глядя в дырочку,
молилась,
достигнув логики предела.
Меня уж больше не тревожит
земля, ведущая беседу
о прекращении тепла, -
шептала Хню своему соседу. -
Меня уж больше не атакуют
пути жука-точильщика,
и гвозди больше не кукуют
в больных руках могильщика.
И если бы все пчелы, вылетев из чемодана, в меня
направили б свои тупые жала,
то и тогда, поверьте слову, от страха вовсе б
не дрожала.
"Ты права, моя голубка, -
отвечает путник ей, -
но земель глухая трубка
полна звуков, ей же ей."
Хню ответила: "Я дурой
рождена сидеть в стогу,
полных дней клавиатуры
звуков слышать не могу
И если бабочки способны слышать потрескивание искр
в кореньях репейника,
и если жуки несут в своих котомках ноты расточительных
голосов,
и если водяные паучки знают имя, отчество обороненного
охотником пистолета,
то надо сознаться, что я просто глупая девчонка."
"Вот это так, - сказал ей спутник, -
всегда наивысшая чистота категорий
пребывает в полном неведении окружающего.
И это, признаться, мне страшно нравится."
23-27 апреля 1931 года.
ПОБЕДА МЫШИНА
Мышину сказали:
- Эй, Мышин, вставай!
Мышин сказал:
- Не встану, - и продолжал лежать на полу.
Тогда к Мышину подошел Калугин и сказал:
- Если ты, Мышин, не встанешь, я тебя заставлю встать.
- Нет, - сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
К Мышину подошла Селезнева и сказала:
- Вы, Мышин, вечно валяетесь на полу в коридоре и мешаете нам
ходить взад и вперед.
- Мешал и буду мешать, - сказал Мышин.
- Ну, знаете, - сказал Коршунов, но его перебил Калугин и
сказал: "Да чего тут долго разговаривать! Звоните в милицию."
Позвонили в милицию и вызвали милиционера.
Через полчаса пришел милиционер с дворником.
- Чего у вас тут? - спросил милиционер.
- Полюбуйтесь, - сказал Коршунов, но его перебил Калугин и
сказал:" Вот. Этот гражданин все время лежит тут на полу и
мешает нам ходить по коридору. Мы его и так и этак..."
Но тут Калугина перебила Селезнева и сказала:
- Мы его просили уйти, а он не уходит.
- Да, - сказал Коршунов.
Милиционер подошел к Мышину.
- Вы, гражданин, зачем тут лежите? - спросил милиционер.
- Отдыхаю, - сказал Мышин.
- Здесь, гражданин, отдыхать не годится, - сказал милиционер.
- Вы где, гражданин, живете?
- Тут, - сказал Мышин.
- Где ваша комната? - спросил милиционер.
- Он прописан в нашей квартире, а комнаты не имеет, - сказал
Калугин.
- Обождите, гражданин, - сказал милиционер, - я сейчас с ним
говорю. Гражданин, где вы спите?
- Тут, - сказал Мышин.
- Позвольте, - сказал Коршунов, но его перебил Калугин и ска-
зал:
- Он даже кровати не имеет и валяется прямо на голом полу.
- Они давно на него жалуются, - сказал дворник.
- Совершенно невозможно ходить по коридору, - сказала Селез-
нева, - Я не могу вечно шагать через мужчину. А он нарочно ноги
вытянет, да еще руки вытянет, да еще на спину ляжет и глядит. Я
с работы усталая прихожу, мне отдых нужен.
- Присовокупляю, - сказал Коршунов, но его перебил Калугин и
сказал:
- Он и ночью тут лежит. Об него в темноте все спотыкаются. Я
через него одеяло свое разорвал.
Селезнева сказала:
- У него вечно из кармана какие-то гвозди вываливаются. Не-
возможно по коридору босой ходить, того и гляди ногу напорешь.
- Они давеча хотели его керосином поджечь, - сказал дворник.
- Мы его керосином облили, - сказал Коршунов, но его перебил
Калугин и сказал:
- Мы его только для страха керосином облили, а поджечь и не
собирались.
- Да я бы и не позволила в своем присутствии живого человека
сжечь, - сказала Селезнева.
- А почему этот гражданин в коридоре лежит? - спросил вдруг
милиционер.
- Здрасте-пожалуйста! - сказал Коршунов, но Калугин его пере-
бил и сказал:
- А потому, что у него нет другой жилплощади: вот в этой ком-
нате я живу, в этой - вот она, в этой - вот он, а уж Мышин тут в
коридоре живет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61