Это подвергает опасности
нас всех. Я несколько удивлен, что вы приняли такое решение, не
посоветовавшись с остальными.
-- Если вы так считаете, мне очень жаль, полковник, -- ответил Ардмор
примирительно. -- Но мне так или иначе приходится постоянно принимать
решения, а в нашем положении важнее всего, чтобы ничто не отвлекало вас от
вашей ответственейшей работы. Эксперимент уже закончен? -- поспешно
продолжал он.
-- Да.
-- Ну и как?
-- Результат положительный. Мыши сдохли.
-- А Уилки?
-- О, он, разумеется, невредим. Как я и предполагал.
Джефферсон Томас, обладатель диплома с отличием Калифорнийского
университета и диплома Гарвардского института права, по роду занятий --
хобо, затем рядовой и помощник повара, а ныне исполняющий обязанности
лейтенанта разведки армии Соединенных Штатов, провел первую ночь вне
Цитадели, дрожа от холода на груде сосновых веток там, где его застала
темнота. Ранним утром он заметил поблизости какую-то ферму. Там его
накормили, но постарались как можно скорее выпроводить.
-- Того и гляди сюда явится кто-нибудь из этих язычников и начнет
совать нос куда не надо, -- извиняющимся тоном сказал хозяин. -- Я не хочу,
чтобы меня арестовали за укрывательство беженцев -- на мне жена и дети.
Тем не менее он проводил Томаса до большой дороги, не умолкая ни на
минуту: природная общительность превозмогла даже осторожность.
-- Один Бог знает, что ждет моих ребятишек, когда они вырастут. Иногда
по ночам мне приходит в голову, не лучше ли одним махом положить конец всем
их горестям. Джесси -- это моя хозяйка -- говорит, что грех об этом даже
думать, что надо положиться на волю Господа, рано или поздно он о нас
вспомнит. Может быть, и так, -- только я знаю одно: не улыбается мне растить
ребенка для того, чтобы потом им помыкали эти обезьяны. -- Он сплюнул. -- Не
по-американски это.
-- А что полагается за укрывательство беженцев? Фермер удивленно
посмотрел на него.
-- Да где ты был все это время, приятель?
-- В горах. Я еще ни одного сукина сына и в глаза не видел.
-- Увидишь. Погоди, значит, у тебя нет номера, верно? Так ты лучше
получи номер. Хотя нет, ничего у тебя не выйдет -- как только объявишься,
тут же загремишь в трудовой лагерь.
-- Номер?
-- Регистрационный номер. Вот такой. Он достал из кармана запечатанную
в прозрачный пластик карточку и показал Томасу. На карточке были приклеены
не очень четкая, но в общем похожая фотография фермера, его отпечатки
пальцев и напечатаны адрес, профессия, семейное положение и прочие данные, а
вверху стоял многозначный номер, разделенный черточками на несколько частей.
Фермер ткнул в него корявым пальцем.
-- Вот эта первая часть -- мой номер. Он означает, что ихний император
разрешает мне оставаться в живых, дышать воздухом и ходить по земле, -- с
горечью сказал он. -- Вторая часть -- это серия, она означает, где я живу и
чем занимаюсь. Если вздумаю уехать из нашего округа, я буду обязан ее
поменять. А если захочу поехать в какой-нибудь другой город, не в тот, куда
мне предписано ездить за покупками, я обязан получить специальный разовый
пропуск. Как по-твоему, можно так жить?
-- Я бы не смог, -- согласился Томас. -- Ну что ж, пожалуй, мне пора
отправляться, пока вы из-за меня не попали в беду. Спасибо за завтрак.
-- Не за что. Сейчас помочь другому американцу -- одно удовольствие.
Томас быстро зашагал по дороге, чтобы добрый фермер не заметил, как
сильно на него подействовало то, что он услышал. Знать, что Соединенные
Штаты потерпели поражение, -- это одно, а увидеть воочию регистрационную
карточку -- совсем другое. Рассказ фермера глубоко потряс его свободолюбивую
душу, Первые два-три дня он передвигался осторожно, держась подальше от
городов, пока не освоился с новыми порядками и не научился вести себя так,
чтобы не вызывать подозрений. По крайней мере в один большой город он должен
был проникнуть -- нужно было почитать объявления на стенах, найти случай
поболтать с людьми, профессия которых позволяла им разъезжать по стране.
Если бы речь шла только о его личной безопасности, он был готов пойти на
это, даже без всякой регистрационной карточки, но он отчетливо помнил, как
Ардмор снова и снова говорил: "Самая важная ваша задача -- вернуться назад!
Не стройте из себя героя. Не рискуйте без особой надобности, и самое главное
-- возвращайтесь!" Так что с этим придется подождать.
По ночам Томас бродил по окрестностям городов, избегая встреч с
патрулями, как раньше -- с железнодорожными полицейскими. На вторую ночь он
обнаружил то, что искал, -- пристанище бродяг. Оно находилось там, где он и
рассчитывал его найти по своему прежнему опыту. Тем не менее он чуть было
его не проглядел: костра там не оказалось, а вместо него была убогая
печурка, кое-как сооруженная из железной бочки, и снаружи огня почти не было
видно.
Вокруг печурки сидели люди. Томас уселся, не говоря ни слова, как
требовал обычай, и дал себя как следует разглядеть.
Скоро какой-то унылый голос произнес:
-- Да это же Джентльмен Джефф! Ну ты даешь, Джефф, -- напугал меня до
смерти. Я думал, это какой-нибудь плоскомордый. Что поделываешь, Джефф?
-- Да так, ничего особенного. Прячусь.
-- Все мы нынче прячемся, -- сказал голос. -- Куда ни плюнь, везде эти
косоглазые( -- И он разразился длинной цепочкой проклятий, затрагивающих
родителей паназиатов и такие их личные качества, с которыми он вряд ли имел
случай сталкиваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10