Однако Сильва этого не сделал. Поэтому я рекомендую
Брамби... - Я помолчал и добавил: - И все-таки я не понимаю, почему нельзя
было все сделать три недели назад. Брамби еще на отдыхе получил бы третий
шеврон.
Капитан Блэкстоун ухмыльнулся.
- Ты подошел в своем следствии к самому главному, чего не обязательно
знать стажеру. Но так и быть. Открою один из наших маленьких секретов.
Запомни, сынок: пока идет война, никогда не представляй своего человека к
повышению перед тем, как вернуться на базу.
- Но... почему, капитан?
- Ты сам сказал, что если бы мы не хотели повышать Брамби, то нужно
было бы послать его в распоряжение Департамента кадров. Но именно туда он и
попал бы, если бы его представили к сержантскому званию три недели назад.
Ты просто не знаешь, как охочи эти ребята из Департамента до сержантов.
Хороший сержант сейчас ценится не меньше офицера, а может быть, и больше.
Полистай для интереса запросы с базы и увидишь, что у нас давным-давно
лежит требование на двух сержантов. Только потому, что прежний отрядный
сержант был направлен в Кадетский корпус, а место командира одной из групп
уже давно пустует, я смог им отказать...
Блэкстоун состроил пренебрежительную гримасу.
- У войны свои жестокие правила, сынок. Те ребята в Департаменте тоже
вроде свои. Они хотят увести у меня сержанта, чтобы передать его такому же,
как я, капитану Мобильной Пехоты. Но я должен думать о батальоне. И другого
выхода нет... Он вытащил из папки два листа бумаги.
- Вот...
Один листок был заявлением от лейтенанта Сильвы капитану. Сильва
рекомендовал Брамби в сержанты. Заявление было написано месяц назад.
Другая бумага оказалась сержантским патентом, выписанным на имя Брамби
на следующий день после того, как мы покинули Санктор.
- Это тебя устраивает?
- О да. Еще бы!
- Я ждал, что ты укажешь на это слабое место в твоем отряде. Я
доволен, что ты попал в точку, хотя и не полностью: грамотный офицер мог бы
понять, что к чему, и без моих подсказок. Для этого нужно было немножко
порыться в бумагах и разобраться в общем состоянии дел в батальоне. Ну,
ничего. Во всяком случае, ты приобрел опыт. Теперь вот что сделаешь. Напиши
мне точно такое же заявление, какое написал Сильва, но поставь вчерашнее
число. Потом скажи сержанту отряда, чтобы он от твоего имени передал
Брамби, что ты порекомендовал его к третьей нашивке. Когда Брамби придет ко
мне, я скажу, что оба его офицера, независимо друг от друга, рекомендовали
его в сержанты. Думаю, это пойдет ему только на пользу, O'кей.
Следующие две недели я был занят, как никогда в жизни. Даже в лагере
Курье не испытывал таких нагрузок. Десять часов в день в оружейной на
должности механика. Но от курса математики меня никто не избавлял, и после
ланча я исправно отправлялся к капитану Йоргенсен, которая с течением
времени не только не снижала, но, похоже, увеличивала требовательность. На
еду - примерно полтора часа в день. Плюс необходимый уход за собой -
побриться, принять душ, наконец, пришить пуговицу к форме...
Караульная служба, парады, инспекции, минимум работы с отрядом - час.
Кроме того, я ведь еще был "Джорджем". В каждом подразделении есть свой
"Джордж" - самый молодой из офицеров, на которого сваливают все так
называемые второстепенные нагрузки - занятия гимнастикой, цензуру почты,
судейство на спортивных соревнованиях, дежурства по столовой и так далее и
тому подобное. До меня "Джорджем" был Ржавый Грэхэм. Затем он с радостью
передал "должность" мне. Но улыбка сползла с его лица, когда я потребовал
инвентаризации всего имущества, за которое должен был теперь отвечать. Он
тут же полез в бутылку и ледяным тоном заявил, что если я не верю
настоящему офицеру на слово, то мне придется подчиниться его приказу. Тогда
я тоже уперся и сказал, чтобы он свой приказ изложил письменно. Причем в
двух экземплярах: один - себе, а копию передам командиру.
Тут Ржавый отступил - даже второй лейтенант не настолько глуп, чтобы
отдавать подобный приказ в письменном виде. Стычка не доставила мне
удовольствия: с Грэхэмом я делил комнату, к тому же он был моим
инструктором по математике. Но тем не менее инвентаризацию мы все же
провели. Лейтенант Уоррен буркнул что-то насчет тупого педантизма, но свой
сейф открыл и дал проверить документацию. Капитан Блэкстоун открыл сейф без
комментариев, так что я не понял, одобряет он мою пунктуальность или нет. С
документами все обстояло нормально, но вот кое-каких вещей не хватало.
Бедный Грэхэм! Он принял дела от своего предшественника, не пересчитывая, а
спросить теперь было не с кого - тот парень давно погиб. Ржавый провел
бессонную ночь (и, клянусь, я тоже), а утром пошел к Блэки и рассказал ему
все.
Блэки для начала показал ему, где раки зимуют, а потом прошелся по
реестру недостающего и большую часть списал как "утерянное в бою". В
результате Ржавый отделался лишением недельного жалованья.
Конечно, не все заботы, выпадавшие на долю "Джорджа", такие тяжкие. Ни
разу не собирали трибунал (где "Джордж" обычно выполнял обязанности
обвинителя) - в хороших подразделениях их просто не бывает. Пока корабль
шел в пространстве Черенкова, не нужно было проверять почту - она не
приходила. Гимнастику я передал Брамби. Кормежка всегда была отличной, я
только утверждал меню и снимал пробу, лишь изредка заглядывая на кухню.
Зато после бесконечной возни в оружейной приятно было сбегать к повару и
получить для себя и других механиков сандвичи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78