- Это твое последнее слово?
- Это мое первое, последнее и единственное слово.
Я вздохнул.
- Что ж, я так и думал. Но хотел удостовериться. По крайней мере,
теперь все ясно. Но есть еще одно дело. Я сейчас шел и случайно заметил,
что в ванной комнате не убрано... я подумал, что, может быть, нам нужно
наведаться туда. Так что брось свою книжку... Как говорит Джелли, у
сержанта нет часов отдыха.
Какое-то мгновение он сидел не двигаясь. Потом сказал тихо:
- Ты уверен, что это необходимо, малыш? Ведь я уже сказал, что ничего
против тебя не имею.
- И все же.
- А ты уверен в своих силах?
- Буду стараться.
- Ладно. Пошли.
Мы пошли в ванную комнату, выгнали оттуда салагу, который собирался
было принять душ, и заперли дверь. Эйс сказал:
- Какие ограничения, малыш?
- Э-э... лично я не собираюсь тебя убивать.
- Принято. И давай без сломанных костей и прочей ерунды, которая может
помешать участвовать в следующем десанте. Разве случайно что-то
произойдет... Подходит?
- Подходит, - согласился я. - Постой-ка, хочу снять рубашку.
- Не хочешь пачкать рубашечку кровью, - он слегка расслабился.
Я начал снимать рубашку, когда он нанес удар, целясь в коленную
чашечку. Спокойно, без напряжения, как профессионал.
Но моей ноги там, куда он метил, не оказалось. Новичком я уже не был.
Настоящий бой обычно длится считанные секунды - этого времени вполне
достаточно, чтобы убить человека или просто вывести его из строя. Но мы
договорились избегать сильнодействующих средств, и это многое меняло. Мы
оба были молоды, находились в хорошей форме. Оба прошли соответствующую
подготовку и привыкли терпеть боль. Эйс был крупнее, я, пожалуй, чуть
быстрее. В таких условиях все дело сводилось, по сути, к ожиданию, кто
быстрее устанет, у кого не хватит выносливости. Если, конечно, одному из
нас не поможет случай.
Но в нашей схватке места для случайности не оставалось. Мы были
профессионалами, а профессионалам свойственна осторожность.
Время то останавливалось и тянулось скучно и утомительно, то неслось
скачками и наполнялось болью. Подробности борьбы, думаю, описывать незачем
- в них мало оригинальности. Кроме того, у меня не было времени для
подробных записей.
Потом я лежал на спине, а Эйс поливал мне лицо водой. Он посмотрел на
меня, рывком приподнял, поставил на ноги и, прислонив к переборке,
сказал:
- Ударь меня!
- А? - мне показалось, что я не расслышал из-за шума в голове.
- Джонни... ударь,
Его лицо плавало в воздухе прямо передо мной. Я постарался
сконцентрироваться и ударил, вложив в удар всю оставшуюся силу и вес моего
едва стоящего на ногах тела. Наверное, моего удара хватило бы, чтобы убить
комара, у которого были давние нелады со здоровьем. Однако его глаза
закрылись, и он шлепнулся на пол, а мне пришлось уцепиться за переборку,
чтобы не последовать за ним.
Вскоре он потряс головой и медленно встал,
- О'кей, Джонни, - сказал он, продолжая трясти головой. - Считай, что
урок ты мне преподал. Больше никакого занудства от меня не услышишь... и от
моих ребят тоже. О'кей?
Я кивнул, и голову мою пронзила боль.
- Руку? - сказал он.
Мы пожали друг Другу руки, хотя это тоже оказалось болезненной
процедурой.
Наверное, любой другой гражданин Федерации знал тогда о ходе военных
действий больше нас, хотя мы и находились в самой их гуще. Это был тот
самый период, в который баги с помощью скиннов определили расположение
Земли, напали на нее, разрушив Буэнос-Айрес и превратив "патрульные
столкновения" в настоящую войну. А мы тогда еще не создали мощную боевую
силу, скинны еще не перешли на нашу сторону и не стали нашими союзниками.
Более или менее эффективную защиту Земли начали выстраивать, опираясь на
Луну, однако, по большому счету, Земная Федерация тогда проигрывала войну.
Мы тоже находились в неведении. Не знали, например, что используются
любые средства для того, чтобы развалить направленный против нас альянс и
переманить скиннов на нашу сторону. Кое-какие выводы можно было делать
только на основании инструкций, выданных нам перед тем рейдом, в котором
погиб Флорес. Нам приказали не слишком давить на скиннов, разрушать как
можно больше строений, но туземцев убивать лишь при крайней необходимости.
Секреты, которых человек не знает, он никогда не сможет выдать, попав
в плен. Никакие препараты, пытки, промывания мозгов, бесконечные
недосыпания не дадут результатов, если человек ничего не знает. Из этих
соображений нам, вероятно, и давали только минимум необходимых сведений.
В далеком прошлом армии сдавались или терпели поражение потому, что их
солдаты не знали, за что сражаются и почему. В результате они теряли волю к
победе и переставали драться. Но в Мобильной Пехоте такого никогда не
происходило. Каждый из нас с самого начала был добровольцем. Причины
могли быть разными, романтическими или прагматическими, но дело обстояло
именно так. Все мы дрались только потому, что были Мобильной Пехотой,
профессионалами - со своими традициями и кодексом чести. А наш отряд звался
"Сорвиголовами Расжака" и считался лучшим во всей пехоте. Мы садились в
свои капсулы, потому что Джелли говорил нам: пришло время, пора. И мы
спускались вниз и сражались там, как никто, потому что именно это
является профессией "Сорвиголов Расжака".
А о том, что мы проигрываем войну, никто из нас действительно не знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78