Следующие восемнадцать часов до сих пор кажутся ночным кошмаром. Я
мало что могу рассказать, потому что помню только обрывки, кадры из фильма
ужасов. Я никогда не относился с симпатией к паукам, змеям и прочей
нечисти. Обычный домашний паучок, найденный в постели, заставлял меня
содрогаться от отвращения. Встречи с тарантулом я вообще не мог себе
представить. Я, например, никогда не ем крабов и прочих из их семейства.
Когда я впервые увидел бага, мне показалось, что сознание отключилось и я
уже на том свете. Только несколько мгновений спустя я понял, что убил его,
но продолжаю стрелять и никак не могу остановиться. Думаю, это был рабочий:
вряд ли я остался бы живым после встречи с солдатом.
Но, несмотря ни на что, мне повезло больше, чем ребятам из К-9. Они
выбрасывались на периферии нашей главной цели, и неопсы должны были
осуществлять тактическую разведку и ориентировать специальные отряды,
охранявшие нас с флангов. У псов, естественно, нет никакого оружия, кроме
собственных зубов. Предполагалось, что неопес должен слушать, смотреть,
вынюхивать и передавать результаты своему партнеру по радио. Все, что есть
у пса, - это радио и небольшая бомба, взрывая которую пес уничтожает себя,
если смертельно ранен или ситуация безвыходна,
Всем этим несчастным созданиям пришлось использовать взрывные
устройства. Как потом оказалось, подавляющее большинство их покончило с
собой при первом же контакте с багами. Думаю, они испытали те же чувства,
что и я, только гораздо острее. Сейчас, кажется, уже есть специально
обученные неопсы, которые не испытывают шока от запаха и вида багов. Но
тогда таких не было.
Я рассказал лишь о частице всеобщего хаоса. Все пошло у нас кувырком.
Я, конечно, не знал общего хода боя, а лишь старался приткнуться поближе к
Бамбургеру и стрелял и жег любую движущуюся цель, а также бросал гранаты в
каждую уходящую под землю нору. Это сейчас я могу убить бага без особой
траты боеприпасов и горючего. Хотя личное вооружение у них и не такое
мощное, как у нас, но убивает не хуже нашего. Вспышка направленного
излучения - и ты варишься в скафандре, как яйцо в скорлупе. Координация в
бою у них даже лучше, чем у нас... мозг, который руководит их солдатами,
прячется в недоступном месте, в какой-то из этих проклятых нор...
Нам с Бамбургером довольно долго везло. Мы держали площадь примерно в
один квадратный километр, бросая бомбы в уходящие под землю туннели,
стреляя в каждую непонятную цель, появляющуюся на поверхности. При этом мы,
как могли, берегли горючее в двигателях скафандра, зная, что оно может
очень пригодиться. Вообще-то по плану боя мы обеспечивали беспрепятственное
прибытие второго эшелона нападения с более тяжелым вооружением. Ведь это
был не обычный рейд, мы нацеливались на установление полного господства.
Захватить планету, остаться на ней, подчинить ее себе.
Но у нас ничего не вышло.
Наша группа действовала вполне нормально. Приземлились мы не туда,
куда нужно, а связи с соседними группами не было. Командир отряда и сержант
погибли, а переформироваться мы так и не успели. Все же мы быстро
установили границу, распределили между собой сектора обстрела - и наш
участок был готов для приема свежих подкреплений.
Но подкрепление так и не пришло. Они приземлились как раз туда, где по
плану должны были приземлиться мы и, естественно, столкнулись с жестоким
сопротивлением. Мы больше никогда их не видели. Мы стояли там, куда нас
занесло, периодически отбивали нападения туземных солдат, а боеприпасы
между тем подходили к концу, таяло горючее и иссякал запас энергии в
скафандрах. Казалось: весь этот ад длится две тысячи лет.
Мы стояли рядом с Бамбургером у здоровенной стены и, надрываясь, орали
на группу специального вооружения нашей роты, требуя поддержки. Но тут
земля вдруг разошлась, и Бамбургер провалился, а из дыры вылез баг.
Я сжег бага и еще успел схватить капрала за руку и подтянуть его к
себе. Потом бросил в дыру гранату, и дырка почти сразу закрылась. Я
склонился над Бамбургером. На первый взгляд казалось, что никаких
повреждений нет. Сержант отряда может на специальном экране своего
скафандра считывать данные о любом десантнике и отсортировывать тех, кому
уже ничем не помочь, от тех, кто еще жив и кого нужно подобрать. Но,
находясь рядом с человеком, можно сделать то же самое вручную, нажав на
кнопку на поясе скафандра.
Бамбургер не отвечал, когда я пытался позвать его. Температура его
тела равнялась девяноста девяти градусам. Показатели дыхания, сердцебиения
и биотоков мозга на нуле. Безнадежно, но, может быть, просто сломался его
скафандр? По крайней мере, сначала я пытался себя в этом уверить, забыв,
что индикатор температуры тоже показывал бы ноль, если бы мертв был только
скафандр. Но я сорвал с пояса специальный ключ и стал упрямо раскрывать
капральский скафандр, одновременно стараясь держать в поле зрения все, что
происходит вокруг.
Вдруг мой шлем взорвался криком, которого я больше никогда не хотел бы
услышать:
- Спасайтесь, кто может! Домой! Домой! По любому пеленгу, который
только обнаружите. Шесть минут! Спасайте себя и своих товарищей. Домой по
любому пеленгу! Спасайтесь, кто...
Я заторопился.
Наконец шлем раскрылся и показалась голова капрала. Мои руки невольно
разжались, и я рванул оттуда чуть ли не на полной скорости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78