Пусть знают, что они не находятся в безопасности, даже если мы и не
применяем тотальной бомбардировки. Пленных не брать. Убивать только по
необходимости. Но вся занятая нами площадь должна быть вычищена. Я не хочу,
чтобы какой-нибудь бродяга из вашего отряда притащил на корабль взрывающее
устройство. Всем понятно?
Он взглянул на часы.
- У "Сорвиголов Расжака" высокая марка, и ее нужно держать. Лейтенант
просил передать, что будет следить за вами... и надеется, вы сумеете
прославить свои имена!
Джелли бросил взгляд на сержанта Миглаччио, командира первого
отделения:
- Пять минут для падре.
Парни один за другим выходили из строя и становились на колени перед
сержантом Миглаччио. Совершенно неважно, кто ты был, во что верил - в
Аллаха, Христа, Иегову или какую-нибудь ересь, ты мог встать перед падре на
колени, он обращал свое сердце к каждому, кто хотел с ним поговорить перед
десантом. Я слышал, что где-то есть священники, которые не идут в бой
вместе со всеми, и не мог понять, как такие священники могут работать в
войсках. Как может священник благословлять кого-нибудь на то, чего он сам
не хочет и не может делать? Так или иначе, в десанте выбрасывался каждый и
воевал тоже каждый - вплоть до капеллана и повара. Когда мы начали
спускаться по широкому коридору, никто из "сорвиголов" не остался в отсеке
- кроме Дженкинса, конечно, но это не его вина.
К падре я с другими не подошел: боялся, что кто-нибудь заметит, как
меня трясет. В конце концов, он вполне мог благословить меня и на
расстоянии. Но вдруг он сам подошел ко мне, когда последний из преклонивших
колени встал, и прижал свой шлем к моему.
- Джонни, - произнес он тихо, - ты первый раз участвуешь в выброске
как сержант.
- Да, - сказал я, хотя на самом деле я был таким же сержантом, как
Джелли офицером.
- Я только вот что хочу сказать, Джонни. Не пытайся сразу стать
генералом. Ты знаешь свою работу. Исполни ее. Только исполни. Не старайся
получить медаль.
- О, спасибо, падре. Все будет нормально.
Он проговорил что-то ласковое на языке, которого я не знал, потрепал
меня по плечу и заторопился к своему отделению.
- Тэнн, заткнись! - скомандовал Джелли, и мы все подтянулись.
- Отряд!
- Отделение! - эхом ответили Миглаччио и Джонсон.
- По отделениям - приготовиться к выбросу!
- Отделение! По капсулам! Исполняй!
- Группы! - мне пришлось подождать, пока четвертая и пятая группы
рассядутся по капсулам, а уже затем пройти по отсеку отстрела капсул к
своей. Я устраивался в капсуле и думал: интересно, тех древних, которые
залезли в троянского коня, тоже трясло? Или это только я один такой? Джелли
проверил герметичность каждого и собственноручно закупорил меня. Закрывая
колпак, он нагнулся ко мне и сказал:
- Не теряй головы, Джонни. Считай, что ты на учениях.
Он закрыл капсулу, и я остался один. "На учениях"! Меня затрясло еще
сильнее. В наушниках раздался голос Джелли:
- Контакт! "Сорвиголовы Расжака"... готовы к выбросу!
- Семнадцать секунд, лейтенант! - отозвалось бодрое контральто
капитана корабля. Меня резануло, что она назвала Джелли лейтенантом.
Конечно, лейтенанта нет в живых, а Джелли, вполне возможно, займет его
место... Но мы все еще оставались "Сорвиголовами Расжака".
- Счастливо, ребята! - сказала она.
- Спасибо, капитан.
- Пристегивайтесь. Пять секунд.
Я был плотно пристегнут к креслу - лоб, живот, голени, - но дрожал
пуще прежнего.
Когда отделяешься от корабля, становится легче. Сначала сидишь в
кромешной темноте, замотанный, как мумия, так что едва дышишь - для того,
чтобы снять последствия ускорения. Сидишь и знаешь только то, что в капсуле
вокруг тебя азот и шлем снимать нельзя (хотя и при всем желании ты не смог
бы этого сделать). Знаешь, что отсек отстрела забит такими же капсулами, и
если по кораблю вдарят, то тебе останется только молиться и спокойно
помирать. Не в силах двинуться с места, будешь бесконечно дожидаться в
темноте смерти и думать, что все про тебя забыли... Будешь вертеться на
орбите в развороченной скорлупе корабля, мертвой скорлупе, и наконец
получишь свое, не в силах двинуться, чувствуя только, как удушье сдавливает
горло. Или корабль сойдет с орбиты, и ты получишь свое внизу, если не
сгоришь на пути к планете.
Потом сработала программа, капсулы были отстрелены, и я перестал
дрожать. Когда кораблем управляет женщина, не жди никакого комфорта. Синяки
обеспечены где только возможно. Да, я знаю, что они лучше справляются с
работой пилота, чем мужчины, у них более быстрая реакция. В бою это
важно, так как повышает твои шансы, равно как и шансы самих пилотов. Но они
мало чем могут помочь, когда на ваш хребет наваливается тяжесть, в десять
раз превосходящая обычный ваш вес.
Хотя я должен отметить, что капитан Деладрие свое дело знала. Я даже
не почувствовал, когда "Роджер Янг" перестал тормозить. Прозвучала ее
команда:
- Центральный отсек... отстрел! - И два звучных хлопка: бум! бум! Это
Джелли и сержант отряда отделились от корабля. И тут же: - Отсеки левого
и правого борта - автоматический отстрел!
Бум! И капсула дергается и передвигается на новое место. Бум! И она
дергается снова, как патрон в магазине старинного автоматического оружия.
Что ж, так оно на самом деле и есть... только вместо стволов длинные
туннели отсеков космического военного крейсера, а каждый патрон - капсула с
десантником в полном боевом снаряжении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78