Вернувшись, Сигизмунд остановился в дверях. Стал смотреть на Лантхильду со стороны. Как она сидит на спальнике и увлеченно разглядывает фотографии.
Она сидела к нему боком, слегка вытянув шею, чтобы лучше видеть альбом, разложенный перед ней на спальнике. Перед Сигизмундом впервые предстал ее летящий профиль, как будто овеваемый ветром. Что-то было в ней от фигуры, установленной на носу корабля. Чайного клипера. «Кати Сарк». Бегущая по волнам, да и только.
Нос у нее длинноват, подбородок тяжеловат — да уж, не красавица с обложки. Но была в ее лице удивительная чистота. Чистота во всем: в этом абрисе, который можно схватить одной тонкой карандашной линией, в круглой щеке с неуловимым девичьим пушком…
Мави. Не квино. Конечно, мави. Сколько же ей лет?.. Десятиклассница. Первокурсница.
Лантхильда повернулась к нему. Улыбнулась. Чуть прищурила по привычке глаза за стеклами очков.
Спросила:
— Бихве?
На фотографию указала. «Бихве?»
Он не понял. Присел рядом.
— Бихве?
Лантхильда принялась объяснять. Опять развела пантомиму. Аське до нее далеко. Лантхильда ухитрилась переложить на сложный язык пластики абстрактное понятие: каким образом? То есть, не Сигизмунд ли все это рисовал? И вообще, как это такие здоровские картинки получаются? Хвас художник?
— А-а, — понял недогадливый Сигисмундс. — Хваас?..
Водился у Сигизмунда «поляроид». Закуплен был в ту краткую, как жизнь мотылька, эпоху, когда все мелкие предприниматели и кооперативщики массово затаривались «поляроидами» с одной
—единственной целью: фотографировать друг друга на пьяных пирушках. А потом тыкать пальцами и потешаться: «А ты-то!.. А я-то!.. А Машка-то!..»
— Так. Куда же я его зарыл? А! Знаю. Сиди, девка. Сейчас аттракцион будет. Слабонервных просят покинуть зал.
…Колпачок еще себе сшей. С бубенчиками. И Ярополка сюда, Ярополка! Срочно!..
«Поляроид» был извлечен. Оказался в порядке и готовности. Нацелен на Лантхильду. Та вдруг вскинула руки, закрылась.
— Э, нет. Так не пойдет.
Он подсел к ней, отнял ее руки от лица. Она хлопала глазами. Сигизмунд взял ее ладонями за виски, повернул к себе в анфас. Пилотки только не хватает.
— Сиди.
Отполз на коленях назад и снова навел «поляроид». Девка послушно таращилась.
— Щас вылетит птичка…
Вспышка шандарахнула грозой в начале мая. Лантхильда повалилась лицом в спальник, накрыв голову руками. Сигизмунд потряс ее за плечо.
— Гляди. Сеехван.
Из-под локтя на него глянул обиженный белесый глаз.
Сигизмунд показал на «поляроид», положенный рядом на спальник.
— Сеехван.
Лантхильда поерзала. Отодвинулась. «Поляроид» вдруг зажужжал, устрашив девку еще больше, и родил бумажный квадратик. Сигизмунд полуобнял девку за плечо, развернул лицом к бумажке.
— Смотри на чудо, девка.
Квадратик стал темнеть и меняться. Проступило пятно спальника. Потом очертания лица. Спустя три минуты на лице уже таращились красные от вспышки глаза. Картинка выглядела страшно: лицо белое, глаза огненные, рот кровавый, все остальное расползается в темноватом тумане.
— Хва? — спросила Лантхильда недоуменно.
— Зу, — объяснил Сигизмунд.
Она посмотрела на фотографию, на Сигизмунда, потом губы у нее неожиданно задрожали, и по щекам потекли крупные слезы.
— Нэ-эй…
— Ну ты чего? — испугался Сигизмунд. — Хочешь меня снять? Отомсти. На.
Он сунул ей «поляроид», показал, на какую кнопку давить. И куда глядеть. Сам отодвинулся, скорчил рожу.
Девка зажмурила глаза и нажала. Снова полыхнула вспышка. Лантхильда ойкнула. Потом «поляроид» сотворил еще один квадратик.
Разрегулировался он, что ли? Или бумага старая? Качество больно уж низкое. Такую страхолюдину вместо Лантхильды сделать. Вместо бегущей по волнам.
Квадратик явил Сигизмунда лысым. То есть, лысым С.Б.Морж, конечно, не являлся. Он сидел, запрокинув голову, и его светлые волосы в исполнении «поляроида», совершенно слились со светлым фоном обоев. Глаза исправно горели людоедским огнем, гримаса, которую он скорчил, усугубилась, будто в кривом зеркале.
Глядя на снимок, Лантхильда еще больше расстроилась.
— Срэхва…
Отпихнула фотографию, отодвинула от себя «поляроид».
Сигизмунд повертел карточку и решительно ее порвал.
— И правда срэхва, — согласился он. — Пойдем лучше чай пить.
* * *
Наутро Сигизмунд был пробужен в девять часов появлением целой делегации: техник-смотритель, унылая Томочка, сантехник дядя Коля и маляр — женщина средних лет в толстых штанах и заляпанном краской ватнике. Оставляя грязные следы, они протопали по коридору, зашли в комнату и принялись осматривать место катастрофы. Дядя Коля, часто повторяя слово «говно», объяснял, что вины сантехников здесь считай что и нет. А есть вина РЭУ. И трубы опять же говно. Сто лет назад надо было… думать.
Томочка молчала. Техник-смотритель записывала. Готовила акт. Маляр-штукатур изучала предстоящий фронт работ. Бубнила что-то вроде «здесь обстучать… да, еще с месяц не подсохнет… А тут забелить…»
Сигизмунд, никому не нужный, маячил поблизости. Пытался указывать технику-смотрителю, чтобы акт составляла по всей форме и правильно.
Закончив осмотр, делегация тем же порядком двинулась к выходу.
— Акт! — напомнил Сигизмунд.
Делегация притормозила. Техник-смотритель обернулась.
— Сейчас на четвертый сходим. Заверим. Потом подпишем в РЭУ. В пятницу заберете.
— Почему в пятницу?
— Потому что начальство в РЭУ будет только в четверг.
— А что оно делает до четверга?
— На Банковском трубы прорвало, два дома без отопления стоят. А завтра обещали минус восемнадцать. В пятницу зайдите.
И делегация отбыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153