Девкина сервировка предполагала совместное хлебание из латки. Лантхильда почему-то не начинала трапезы. Глядела на латку жадно, а на Сигизмунда жалобно и ждала чего-то. Сигизмунд, как дирижер, взмахнул ложкой и погрузил ее в горох. Лантхильда ждала. Отъел. Оказалось пресно. Встал, посолил. Отъел еще раз. А вкусно, понял вдруг Сигизмунд. Кивнул Лантхильде, промычал одобрительно.
Она рассиялась. Тоже ложкой двинула. И стали есть, черпая по очереди из латки, пока живот от сытости не надулся.
Поев, Сигизмунд неожиданно для себя шумно рыгнул. Смутился даже.
— Йаа… — удовлетворенно сказала девка. И тоже рыгнула.
Да. Багамские острова. Кокосы. Йаа…
Правду говорят, что уровень культуры определяется уровнем самого бескультурного человекоэлемента в системе.
А Сигизмунду вдруг понравилось быть самым бескультурным человекоэлементом в системе. Было в этом что-то… Сильное. Яростное. Исступленное. Можно, например, кулаком по столу стукнуть.
Взял и грохнул, аж ложка подпрыгнула. Лантхильда как-то испуганно засмеялась.
— Что? — ревущим голосом молвил Сигизмунд. — Охта? Боязно?
— Нии, — сказала девка.
Сигизмунд поковырял спичкой в зубах и капризно сказал:
— Лантхильда! Эклеров хочу!
Она молча моргала.
— Чаво-то хочу, а чаво — не знаю! Эх, Вавилу бы сюда, водки бы с ним, что ли, выпили…
— Нии, — сказала Лантхильда. — Вавила нэй…
— Сам знаю, что нэй, а все-таки…
Сигизмунд закурил. Кося на девку, медленно поднес руку к вытяжке. Включил. У Лантхильды на мгновение расширились зрачки, но с места не дернулась. Терпела, перемогая первобытный страх.
Сигизмунд выдохнул дым в сторону вытяжки. Похлопал Лантхильду по плечу.
— Ты, девка, это… нэй охта!
Он показал сигаретой на вытяжку.
— Йаа… — согласилась Лантхильда.
Кобель шумно выбрался из-под табуретки и разлегся посреди кухни. Молящий глаз на хозяина устремил — жрать хотел.
— Хири ут! — рявкнула на пса мстительная девка.
— Да ладно, ну его в задницу, — милостиво молвил Сигизмунд. — Пускай пожрет.
Лантхильда поджала губы. Мол, поступай, как знаешь.
Сигизмунд положил кобелю в миску гороха. Кобель, жлобясь и чавкая, принялся поглощать. Потом тоже рыгнул.
Выпили чаю. Побеседовали, как умели. Сигизмунд встал и тут же задел головой один из мешочков.
— Блин, понавесила!
Несколько секунд размышлял, не проявить ли деспотизм и не заставить ли девку все это снять. Потом просто отодвинул к стене.
…А готовить она умеет. Если учесть, что продуктов под рукой у нее почти и не было. Может, и не юродива вовсе, просто иностранка. Из иностранного таежного тупика.
* * *
Немного придя в себя от глинобитной гороховой сытости, Сигизмунд наконец вернул себе способность мыслить как оно и подобает человеку, честолюбиво метящему в мучительно нарождающийся «миддл-класс».
Во-первых, надо бы заставить Лантхильду все-таки вырубить ого. В экране бессмысленно и надрывно мололи языками одержимые страстью самцы и самки — шел сериал. Иногда его перебивала реклама. Образ жизни, в целом, нынче вечером предлагался такой: пожрал чипсов и кариесных сладостей, вставил себе тампакс — и снова томись от позывов вместе с Хосе-луисом и Пьетрой-Антонеллой. Половина действующих лиц была неграми. Это облегчало сложную задачу отличать героев друг от друга.
Лантхильда, как обычно, сидела носом в экран. Прилежно тщилась понять происходящее. Когда началась реклама зубной пасты о трех цветах, повернулась и укоризненно посмотрела на Сигизмунда. Он был так сыт, что даже устыдиться на смог.
…Итак, решено. Везем девку к окулисту. Делаем ей очки. Она после этого еще лучше готовить будет.
Деньги сняты. Остается только утречком погрузить девку в машину, довезти ее до какой-нибудь оптики. И обуть ей глаза.
Да, лучше утром, когда народу поменьше. Чтобы не позориться.
Надо бы разведку провести. На местности.
Да и вообще. Погода хорошая, выпал снежок. А не показать ли девке достопримечательности Санкт-Петербурга? Она, небось, дальше вокзала с бомжами и цыганскими беженцами и не бывала.
* * *
Шубку и сапоги надевала радостно. Не боялась, как в тот раз. Поняла уже, что плохого не замышляет. Сигизмунд придирчиво оглядел Лантхильду и даже доволен остался. Девка как девка, шубка ромбиками, сапожки без застежки, шапочка вязаная (натальина еще, лыжная), из-под шапочки коса на воротник вываливается. Коса у девки знатная. Целый отъевшийся удав Каа.
По скрипучему снежку прошлись. Дошли до Казанского, прогулялись под колоннадой. Колоннада Лантхильду впечатлила. Рукой трогала, голову вверх задирала, дивилась, но далеко от Сигизмунда отходить не решалась.
Однако экзамен выдержала. Под ручку ходит нормально. Прохожие не шарахаются.
Вышли на Невский. Прогулялись немного. У спуска в метро два ладных молодца били третьего мордой об капот. Не на самом Невском, конечно, а в сторонке, возле «Молодежного». Вернее, возле ресторана «Шанхай».
Лантхильда повела себя странно. Сигизмунду доводилось гулять с девушками по ночам и наблюдать подобные сцены. Наталья брезгливо морщила нос и требовала «уйти отсюда». Обычно он говорил ей: «От правды жизни не убежишь, Наталья Константиновна». Это ее злило.
Аська — та буйно вопила что-нибудь, и ее приходилось утаскивать.
Лантхильда же заинтересовалась. Безмолвно замерла шагах в трех, уставилась. На ее лице, освещенном разноцветными огнями, проступило явственное одобрение. Когда один из молодцев, почувствовав на себе пристальный взгляд, обернулся, Лантхильда сказала ему что-то и засмеялась. «Бык» сразу утратил к ней интерес. Будто пароль от нее услышал какой-то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153