Раз температура
— значит, организм борется.
Но у девки жар подползал к той отметке, когда даже старозаветная докторша, не глядя, дала бы аспирин.
Грипп у девки, что ли? В городе в конце ноября, как водится, бушевала очередная эпидемия. Сам Сигизмунд, как истинный житель Санкт-Петербурга, на эпидемию привычно не обращал внимания, невзирая на предсказываемые ужасы — ими щедро сыпали люди в белых халатах, попадая в теленовости.
Сигизмунд поглядел на томящуюся в температуре девку. Скользнуло беспокойство. А что, если она и впрямь из таежного тупика? Притащила с собой какую-нибудь туляремию. Или эболу. Или же напротив, произрастая в таежной стерильности, реагирует теперь на банальный грипп как на какую-нибудь чуму? Это тоже может быть.
Побродил по квартире, помаялся. Телевизор включил. Тут же с отвращением выключил. Кобель запрыгнул на тахту, улегся у девки в ногах. Обычно он за Сигизмундом по всему дому таскался. А тут таскаться не пожелал.
Сигизмунд заглянул к девке в комнату. Юродивой становилось все хуже. Когда Сигизмунд наклонился, на него жаром пахнуло. И нездоровьем.
Сигизмунда девка не замечала. Бормотала что-то беспрерывно, головой мотала.
Сигизмунд кобеля согнал. Подушку девке попробовал поправить. Надо же за больной ухаживать.
Она вдруг в его руку вцепилась. Пальцы оказались очень сильные и горячие, как печка. Проговорила что-то убежденно. И вроде как «Вавилой» его назвала.
Пить ей дать, что ли? Что там старозаветная докторша советовала? Больше пить кислого. Витамин С, то, се… Чая холодного с лимоном.
Пошел на кухню, сделал чая холодного с лимоном. Много заготовил.
Дал девке. Она полкружки выхлебала, больше пить не смогла — устала. Кобель под шумок опять на тахту забрался.
Дело-то оборачивается хреново. Эдак и загнуться юродивая может. Это очень даже нежелательно. Это по ста сорока девяти причинам нежелательно. И наипервейшая — что он, Сигизмунд, с трупом-то делать будет? Что он ментам-то скажет?
Мол, нашел ее у себя в гараже, мол, сперва вам, ментам, сдать хотел, но после обнаружил на ней полкило золота и у себя поселил. Мол, нигде она не прописана, пашпорта не имеет, по-нашему не говорит. Из всего ее лопотания только одно и понял — что-то такое с ней на Охте стряслось. И ВСи!
Посадят вас, Сигизмунд Борисович. Даже посодют. И правильно сделают. Вы бы на месте следаков да судей поступили бы точно так же. Потому как самое дорогое на свете — это глупость. А еще — наказаний без вины не бывает.
Тут из полумрака вновь выползла ухмыляющаяся рожа охтинского изверга. Сигизмунд аж застонал. Рожа, помаячив, нехотя растаяла.
Девка снова позвала: «Вавила!»
— Здеся я, — мрачно отозвался Сигизмунд. И дал ей еще холодного чаю. С лимоном.
…Да нет, не то даже проблемно, куда труп девать. В конце концов, отвезет на машине за город и закопает. Если ее никто искать не будет, то и не найдут.
Господи, что за грязный мудак! Не в том же дело, что труп девать некуда…
Сигизмунд поглядел на девку — как она? Вроде, жива. Только тише бубнить стала. Совсем ей худо. Даже Вавилу звать забыла. Кто он ей, этот Вавила? Набить бы ему морду. Отпустил гулять одну — и вот…
Да и вы, Сигизмунд Борисович, хороши. Нашли свет в окошке — юродивая. Дура Вавиловна. Мерси.
Сигизмунд встал и пошел в свою комнату. Не зажигая света, набрал номер Людмилы Сергеевны — посоветоваться. Людмила Сергеевна хорошо такие вещи знает.
Но ее не было дома.
Сигизмунд положил трубку. Посидел немного в темноте, бессмысленно глядя в стену. На стене расползалось желтое пятно от фонаря, светившего на улице.
Кому еще позвонить? Матери? Исключено. Наталье? Лучше не звонить. Он, правда, не прослушивал автоответчик, но догадывается.
Аське? Та, если не в загуле, охотно поможет, прибежит хоть в два часа ночи
— отзывчивая. Но объяснять ей долго придется. Аська любопытная.
Снял трубку, повертел в руках. Да нет, профессионалам звонить надо. Если не бабам, то профессионалам. Кто у нас отношение к медицине имеет? Боец Федор с его общевойсковой таблеткой: это от головы, а это от живота. Отпадает. У девки хворь серьезная, НАТОвскими средствами не осилишь.
В комнату, стуча когтями, вошел пес. Сел, начал беспечно чесаться.
Мурру надо звонить. Мурр на «скорой» когда-то работал. Может, не позабыл еще, как ближних целить.
Кроме того, Мурр живет неподалеку. Может прийти. В конце концов, Сигизмунд не совсем для него левый. В чем-то даже меценат. Жаль, не во всем.
Набрал номер. Долго никто не подходил. Звонок терпеливо буравил бесконечный коридор гигантской коммуналки. Наконец недовольный женский голос осведомился:
— Кого надо?
— Олега Викторовича, — мрачно сказал Сигизмунд. Он был уверен, что Мурра не окажется дома.
Там безмолвно брякнули трубку возле телефона и ушаркали. Прошло еще долгое время. Сигизмунд терпеливо ждал. В трубку проникали звуки активной жизнедеятельности. Кто-то ходил, кто-то говорил, вроде, грохнули кастрюлей. Потом кто-то поднял трубку и спросил: «Кого надо?»
Сигизмунд терпеливо повторил, что надо Олега Викторовича. Трубку снова грохнули и огласили коридор неприятным кошачьим воплем:
— Мурр, твою мать, плетешься, как..!
Дома, подумал Сигизмунд.
Чуть задыхающийся, вибрирующий, интимный голос Мурра проговорил:
— Я слушаю.
— Это Сигизмунд. Тут такое дело… У меня человек умирает.
Сигизмунд брякнул это, и тут ему стало по-настоящему жутко. Ведь и вправду
— умирает.
А умрет девка — и вместе с ней умрет тайна. Чудо. А чудо дается один раз в жизни. Больше чудес не будет.
— От чего умирает? — осведомился Мурр.
— Вроде, грипп.
— Температура какая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153