Потом Пиф поняла, что рядом кто-то есть. Она смутно разглядела кирзовые сапоги. Прищурилась, потом наклонилась и потрогала рукой. Нет, сапоги не кирзовые, а кожаные, но очень прочные и твердые. И шнуровка до колен.
- Армейские ботинки харранского производства, - сообщил хриплый голос. - Не тяни ручонки, сучка.
Это был тот самый голос, который она слышала в тумане. Пиф покраснела. Сердце стукнуло под горлом. Впрочем, у нее теперь нет сердца и нет горла. Я СДЕЛАЛА ЭТО, напомнила она себе.
Незнакомец наклонился и взял ее за запястье. Теперь и Пиф увидела: распухшие перерезанные вены. Вена свешивалась из мертвой руки, как серая веревка.
- Ах ты, пизденыш, - сказал незнакомец с отеческой укоризной и отпустил ее руку.
Пиф обругала его, но и сама поняла, что выразилась неубедительно. Незнакомец даже не обиделся. Он сел рядом на поверженного пионера, поерзал поудобнее, устраиваясь на лице гипсового мальчика.
Пиф плохо различала незнакомца. И дело было не в тумане и не в ее близорукости. На самом деле здесь не было ни тумана, ни близорукости.
- Кто ты такой, черт побери? - спросила она.
- Когда ты была жива, то мыслях называла меня "Хозяином", - отозвался он спокойно. - Меня это устраивало. Собственно, ты всегда мне нравилась. Поэтому я и пришел тебя встретить.
Темная громада мужской фигуры. Лицо Хозяина терялось и расплывалось, но Пиф видела его длинные крепкие ноги в армейских штанах. Хозяин зевнул и шумно почесался в трусах.
- В общем-то, я твой ангел-хранитель, - сказал он. - Гляди.
Он сложил ладони и поднес их к самому лицу Пиф. Она тупо уставилась на них. Почерневшие от возни с какими-то машинными маслами, с жесткими мозолями, узловатые пальцы. Пиф привычно поискала глазами линию жизни. На таких ладонях линия жизни обычно сильная и ровная. Но мужская ладонь была пуста. На ней не было вообще ни одной линии.
- Видишь? - нетерпеливо сказал Хозяин.
- Руки, - промямлила Пиф. Она чувствовала себя полной дурой.
- Целуй, - велел Хозяин.
- Что?
Она близоруко заморгала.
Он расхохотался - где-то высоко, в полумраке. Сверкнули на загорелом лице крепкие белые зубы. На круглом загорелом лице с широко расставленными глазами.
И неожиданно, словно вспыхнуло солнце, она увидела его целиком. Коротко стриженые волосы - светлые, взъерошенные. И глаза - светлые и наглые, с черными точками зрачков.
- Ну, давай же, целуй, - повторил он.
Пиф лихорадочно соображала - что бы такого ответить. Наконец, она выдавила:
- Это... еще и парашу выносить, да?
Хозяин повалился в траву. Лицо гипсового пионера стерлось, осталась сплошная белая маска: тяжелая задница Хозяина смазала ее напрочь. Он лежал в траве и содрогался от хохота. Слезы потекли из его зажмуренных глаз.
Пиф встала. Набралась храбрости, толкнула его ногой в бок. Нога была босой.
Она посмотрела на свою ногу, потом спросила:
- Я что, голая?
Хозяин приподнял голову, открыл глаза, уставился на нее откровенным взглядом.
- Какая тебе разница? - поинтересовался он. - Твое бренное тело плавает сейчас в горячей воде. Ну, голая. Хочешь - оденься.
- Как?
- Отрасти крылья.
- Как? - снова спросила она.
- Откуда мне знать? - раздраженно отозвался Хозяин. Он завозился в траве, встал. И неожиданно с шумом, поднимая ветер, развернул два зеленых крыла.
Так и стоял, откинув голову и расправив плечи: рослый человек в пятнистых армейских штанах и шнурованных ботинках до колен, с лоснящимся обнаженным торсом и двумя огромными крыльями.
Крылья кокетливо сложились под подбородком, лицо Хозяина приблизилось к Пиф, глянуло на нее озорно.
Ей доводилось видеть изображения серафимов. Еще давно, когда Бэда водил ее в катакомбы. Скорбные лики, спрятанные в перьях. Только теперь вместо строгих лиц с изогнутыми темными ртами на нее сквозь водопад изумрудных перьев таращилась наглая сержантская физиономия и откровенно раздевала ее глазами.
- Перестань меня трахать, - сказала Пиф.
- А ты что-нибудь чувствуешь? - полюбопытствовал Хозяин и снова развернул крылья.
- Оргазм, - проворчала Пиф.
- Ладно, шутки в сторону.
Хозяин сложил крылья. Теперь он стал значительно выше ростом. Нависая над Пиф, он вопросил откуда-то из поднебесья:
- На хрена вены себе перерезала?
- Захотела, - упрямо сказала Пиф. - Захотела и сделала.
- На хрена?
- Хотелось! - крикнула Пиф, не смея поднять головы.
- Не выебывайся, - грозно донеслось из-под облаков. - А то выебут.
- Не знаю, зачем, - сдалась Пиф. Ей вдруг стало страшно. Она поняла, что ей все время было страшно. - Не могла больше жить... Я же ничего плохого не хотела. - И, трусливо вильнув, перевела разговор на другую тему. - А где я теперь?
- Понятия не имею.
- Но ведь ты здесь живешь?
- И ты тоже.
- Да я-то умерла!
- Подохла, - с наслаждением подтвердил Хозяин.
- Это место небытия?
- Небытия нет, - сообщил Хозяин. - Смерти нет. Библию читать надо, деревня.
Пиф обиделась.
- А это что, по-твоему? Бытие?
Хозяин высморкался двумя пальцами и вытер руку о штаны.
- Бытие есть, - сказал он, - а небытия нет. Так?
- Положим.
- Не положим, а так. - Хозяин наставительно поднял палец с твердым ногтем. На ногте чернело пятно, как будто недавно палец прищемили. - Бытие не имеет начала. Бытие не может возникнуть из ничего, кроме как из самого себя, потому что небытия нет. Стало быть, бытие вечно.
- Вечная жизнь, что ли? - Пиф нахмурила лоб.
- Бытие не имеет конца. Ибо конец бытия есть переход к небытию, а небытия нет. Бытие неизменно, ибо изменение бытия есть переход к небытию, а небытия нет. Бытие непрерывно, ибо всякий перерыв есть небытие, а небытия нет.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3