К тому же я знал старого сэра Джона, вашего батюшку: он
был честный и храбрый человек, отлично дрался при Флоддене [Флодден -
селение в Северной Англии, близ которого в 1513 году английские войска
сдержали победу над шотландцами]. Да и молодой Харфлит, ваш супруг, если
он еще жив, с честью носит имя своих предков. Вдобавок недруг ваш, Мэлдон,
является также и нашим врагом - чужеземная змея, предатель, из тех, кого
вся Англия ненавидит, потому что они хотят видеть ее под пятой Испании.
Так вот, госпожа Харфлит, наверное, выйдя от нас, вы разнесете
повсюду странные рассказы о короле Гарри [уменьшительное от Генрих] и его
повадках. Вы станете говорить, что он валяет дурака, швыряет в своих слуг
чернильницами, приходя в гнев (видит бог, у него для этого часто бывают
основания), и натравливает на своих епископов ряженых чертей (а почему бы
и нет, когда мир полон остолопов?). Вы также скажете, что он действует по
указке своих министров и подписывает все, что ему подсовывают, не особенно
заботясь о том, чтобы выяснить, где там правда, а где ложь. Что ж, такова
участь властителей, ибо даже у них лишь одна голова и ровно столько
времени, сколько отпущено одному человеку, ибо они вынуждены доверяться
слугам, пока те не превращаются в господ, и тогда остается только одно, -
тут лицо его приняло свирепое выражение, - уничтожать их и заводить
других, еще хуже. Новые слуги, новые жены, - при этих словах он взглянул
на Джен, которая не слушала, - новые друзья, причем и те, и другие, и
третьи изменяют, новые враги, а под конец итог всему подводит старуха
смерть. Такова была участь всех владык мира, начиная с царя Давида, и так,
я думаю, всегда будет.
Он замолк и ненадолго погрузился в мрачное раздумье, затем поднял
глаза и продолжал:
- Не знаю, зачем я говорю все это такому ребенку, как вы. Впрочем, вы
ведь, несмотря на свою молодость, хлебнули горя, и на душе у вас не легко.
Да, да, о вас и о вашем деле я слышал больше, чем вы предполагаете, и
память у меня хорошая - это уж моя особенность. Госпожа Харфлит, вы на
самом деле богаче, чем признались, по данному вам совету, и, повторяю,
просите меня о многом. Правосудие государи творить обязаны, и вы его
получите. Но обширные земли аббатства и земли Блосхолмской обители,
которые вы хотели бы вернуть вашим приятельницам монашкам, общее прощение
тем, кто, вступившись за вас, пролил кровь, отмена без соблюдения законной
формы приговора, вынесенного правомочным трибуналом, хотя бы даже этот
приговор и был неправильным, - все это за один лишь заем ничтожной суммы -
тысячи фунтов? Вы хорошо соблюдаете свою выгоду, леди Харфлит; мощно
подумать, что отцом вашим был какой-нибудь барышник, а не суровый Джон
Фотрел, так ловко вы торгуетесь со своим королем, когда он в нужде.
- Государь, государь, - прервала его вконец смущенная Сайсели, - у
меня больше ничего нет; земли мои разорил аббат Мэлдон, дом моего мужа
сожжен его солдатами, а целый годовой доход с моего имущества, если я его
все-таки получу, обещан...
- Кому?
Она колебалась.
- Кому? - загремел он. - Отвечайте, сударыня.
- Комиссару вашего королевского величества, доктору Ли.
- А, так я и думал, хотя, рассказывая о вас, гнусный мошенник об этом
умолчал.
- Драгоценности, доставшиеся мне от матери, заложены за ту самую
тысячу фунтов, а больше у меня нет.
- Очевидная ложь, госпожа Харфлит, ибо чем же вы платили Кромуэлу?
Даром он вас сюда не привел бы.
- О государь, государь, - вскричала Сайсели, падая на колени, - не
требуйте от беспомощной женщины, чтобы она предала тех, кто помог ей в ее
правом деле и в самой горькой нужде! Я сказала, что у меня ничего нет,
разве что эти драгоценности стоят дороже, чем мне самой известно.
- Верю, госпожа Харфлит. Хорошо мы все вас обчистили - не так ли? Но,
может быть, в конце-то концов вы в проигрыше не останетесь. Ну, а мастер
Смит работает ведь не за одно только спасибо?
- Государь, - сказал Джекоб, - это правда; я подражаю своим господам.
Драгоценности этой леди у меня в закладе, и я надеюсь кое-что заработать.
Однако, ваше величество, среди них имеется розовая жемчужина редкой
красоты, и, может быть, королеве было бы приятно носить ее. Вот она. - И
он положил жемчужину на стол.
- О, какая прелесть! - сказала Джен. - Никогда еще я ничего подобного
не видела.
- В таком случае рассматривай получше, женушка, ибо ты видишь ее в
последний раз. Когда нам нечем платить своим солдатам, чтобы удерживать на
голове корону и охранять свободу Англии от испанцев и римского папы, не
время дарить тебе каменья, которых я не купил. Возьмите эту драгоценность,
мастер Смит, и продайте ее за ту сумму, которую можно будет выручить у
евреев; сумму же эту добавьте к полученной мной тысяче фунтов, удержав в
свою пользу одну десятую за труды. Итак, госпожа Харфлит, вы купили
благоволение короля, и это святая правда, ибо, в отличие от многих других,
я никогда не лгу. А, вот и Кромуэл. Милорд, вы не торопились.
- Ваша светлость, тот священник едва не помешался от страха и
воображает, что попал в ад; мне пришлось обождать, пока не явился врач.
- Теперь, когда вы ушли, он наверняка почувствует себя лучше.
Бедняга, если ряженый черт так напугал его, что он будет делать, когда ему
придется иметь дело с настоящими? Так вот, Кромуэл, я обдумал это дело и
подпишу ваши бумаги, все до единой. Госпожа Харфлит рассказала мне, как вы
постарались для нее, и притом задаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99