- Помни,
брат, у леди Сайсели были драгоценные украшения, составляющие часть ее
наследства; если они были завернуты в кожу, пламя могло пощадить их. В
Шефтоне их не удалось найти. Значит, они здесь, но нельзя поручать поиски
простому народу. Вот почему я поторопился прийти сюда сам. Понимаешь?
Монах кивнул головой. Сойдя с лошадей, они отдали их слугам и начали
осматривать развалины, причем аббат опирался на руку своего подчиненного;
он чувствовал сильную боль от удара, который Джефри нанес ему в спину
своим матросским сапогом, и от синяков, полученных при падении в лодку.
Сначала они прошли под не тронутой огнем сторожевой башней у ворот и
попали во двор, где их окутал удушливый дым тлеющего хлама, так что дальше
они идти не могли: следует помнить, что стены дома обрушились не внутрь
его, а во двор. Здесь они обнаружили лежащее под трупом лошади тело одного
из людей, убитых Кристофером в последней схватке, и велели его вынести.
Затем, оставив мертвеца под воротами, они в сопровождении своих людей
обошли вокруг развалин, придерживаясь внутренней стороны рва, пока не
дошли до маленького садика для прогулок с задней стороны дома.
- Посмотрите, - испуганно сказал монах, указывая на опаленные кусты,
бывшие когда-то беседкой.
Аббат посмотрел туда, но сперва ничего не мог различить из-за клубов
дыма. Вскоре дуновение ветра отогнало их в сторону, и там он увидел фигуры
двух женщин, стоявших рука об руку. Его люди тоже увидели их и громко
закричали, что это призраки Сайсели и Эмлин. Пока они кричали, эти фигуры,
по-прежнему держась за руки, стали двигаться к ним, и они увидели, что это
действительно были Сайсели и Эмлин, но живые и совершенно невредимые.
С минуту царило глубокое молчание; потом аббат спросил:
- Откуда вы появились, мисс Сайсели?
- Из огня, - ответила она тихим невозмутимым голосом.
- Из огня! Как вы выжили в этом огне?
- Бог послал своего ангела, чтобы спасти нас, - ответила она так же
тихо.
- Чудо, - пробормотал монах, - настоящее чудо!
- Или, может быть, колдовство Эмлин Стоуэр, - воскликнул один из
стоявших позади, и Мэлдон вздрогнул при этих словах.
- Отведите меня к моему мужу, милорд аббат, чтобы его сердце не
разбилось при мысли, что я мертва, - сказала Сайсели.
И опять наступила такая глубокая тишина, что можно было услышать стук
каждой капли падающего дождя. Дважды аббат безуспешно пытался заговорить,
но все же наконец произнес:
- Человек, которого ты называешь своим мужем, но который был не мужем
твоим, а похитителем, погиб прошлой ночью в схватке, Сайсели Фотрел.
Она стояла с минуту неподвижно, как бы обдумывая его слова, потом
сказала тем же неестественным голосом:
- Вы лжете, милорд аббат. Вы всегда были лжецом, как отец ваш дьявол.
Хотя я видела, как Кристофер упал, он на самом деле жив - да, я знаю это и
еще многое другое. - И она закрыла рукой глаза, словно для того, чтобы не
видеть лица своего врага.
Теперь аббат задрожал от ужаса - ведь он-то знал, что лжет, хотя
никто из присутствовавших тогда и не подозревал об этом. Ему казалось, что
его внезапно призвали на Страшный суд, где все тайное должно стать явным.
- Злой дух вселился в тебя, - сказал он хрипло.
Она опустила руку, указывая на него:
- Нет, нет; я знала только одного злого духа, и вот он стоит передо
мной.
- Сайсели, - продолжал он, - перестань богохульствовать! Увы! Я
должен сказать тебе правду. Сэр Кристофер Харфлит мертв, и его похоронили
на этом кладбище.
- Что! Благородного рыцаря зарыли так быстро, даже не положив в гроб?
Значит, вы похоронили его живым, и настанет день, когда он, живой,
выступит против вас. Слушайте все мои слова. Кристофер Харфлит появится
живой и невредимый и даст показания против этого дьявола в монашеской
одежде, а потом, а потом... - Тут она дико захохотала, затем вдруг упала и
осталась лежать неподвижно.
Тогда красивая и смуглая от своей испанской или, может быть,
цыганской крови Эмлин, все время стоявшая молча, сложив руки на высокой
груди, наклонилась и посмотрела на нее. Потом выпрямилась, и ее лицо
казалось лицом прекрасного демона.
- Она умерла! - воскликнула она. - Моя голубка умерла. Она,
вскормленная моей грудью, знатнейшая леди всей нашей округи, владетельница
Блосхолма, Крануэла и Шефтона, в чьих жилах текла кровь славных рыцарей и
даже древних королей, умерла, убитая жалким иноземным монахом, умертвившим
всего десять дней назад ее отца, там, у Королевского кургана, там, у
заводи. О! Стрела в его горле! Стрела в его горле! Я прокляла руки,
выпустившие ее, и сегодня эти руки, посиневшие руки мертвеца, уже в
могиле. И так же я проклинаю тебя, Мальдонадо, злодей-настоятель,
рукоположенный самим сатаной, тебя и всю твою шайку палачей! - И она
разразилась потоком испанских ругательств, которые аббат отлично понимал.
Но вот Эмлин остановилась и посмотрела назад, на тлеющие развалины.
- Этот дом сожгли! - воскликнула она. - Так запомни слова Эмлин:
точно так же будет гореть твой дом, и твои монахи разбегутся, визжа, как
крысы, из горящего стога. Ты присвоил чужую землю - она будет отнята у
тебя, и отняты будут твои собственные земли, все до последнего акра. Не
останется даже клочка, чтобы зарыть тебя, потому что, монах, тебя и не
придется хоронить: птицы обчистят твои кости, а на небо тебе суждено
попасть только в их зобах. Убийца, если Кристофер Харфлит умер, он все же
оживет, как поклялась его супруга, потому что его потомство восстанет
против тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99