— Ну-с, — произнес он, — что же дальше?— О, сэр, прошу вас присесть! — отвечал встревоженный управляющий: тяжело было бы упустить из рук дела с фирмой «Мизон». — Я сейчас скажу мистеру Тодди!Он исчез.Сейчас же после его ухода какая-то старая леди выползла из внутренних комнат, держа в руке ридикюль, наполненный бумагами, и громко заявляя, что у нее голова идет кругом.Бедная душа восемнадцать раз меняла свое завещание и чрезмерно утомилась, созерцая почтенного юриста в его конторе.Через минуту мистер Тодди тепло и восторженно приветствовал мистера Мизона. Адвокат был маленьким человечком с нервным лицом, который весь трясся при разговоре и брызгал слюной.— Как поживаете, дорогой сэр? Восхищен, что вижу вас… — начал он с ужимками и внезапно умолк, заметив зловещее выражение лица великого человека. — Уверяю вас, мне очень жаль, что заставил вас ждать, дорогой сэр. Я был занят с превосходным завещателем!Тут он подпрыгнул и попятился, потому что мистер Мизон вдруг закричал свирепым голосом:— К черту ваших завещателей! Я тоже завещатель и не привык ждать в передней, как какой-нибудь клерк или автор! Берегитесь же, Тодди! Смотрите, чтобы впредь этого не было!— Уверяю вас, мне очень досадно… Обстоятельства…— Ну, теперь мне нужно от вас мое завещание!— Ах, завещание! Простите меня… Я несколько смущен всем происшедшим! Вы действуете так… э-э… решительно!Он опять умолк, потому что мистер Мизон устремил на него свой свирепый взгляд и прошел в соседнюю комнату.— Идиот! — бормотал Мизон. — Я его проучу, если он не будет почтительнее! Клянусь Иовом! Я сам не знаю, отчего не заведу себе собственного, постоянного юриста! Я мог бы платить ему триста фунтов в год, между тем как старому Тодди я плачу почти две тысячи фунтов!.. Пусть меня повесят, если я не сделаю этого. Эта маленькая стрекоза подпрыгнет при одном моем заявлении! — Он захохотал при этой мысли.Мистер Тодди вернулся с завещанием, и, прежде чем успел раскрыть рот, Мизон коротко приказал ему прочесть завещание. Адвокат повиновался.Оно было коротким. За исключением нескольких имений, на сумму около двадцати тысяч фунтов, весь капитал и все остальное имущество, включая свой процент в фирме и замок Помпадур, завещатель оставлял своему племяннику Юстасу Мизону.— Хорошо! — сказал великий человек, когда документ был прочитан. — Дайте мне его!Мистер Тодди повиновался и передал документ патрону, который тотчас же разорвал его в клочки своими сильными пальцами и довершил его уничтожение острыми белыми зубами.Сделав это, мистер Мизон скомкал клочки, бросил их на пол и затоптал ногами с такой злобой, что маленький мистер Тодди ужаснулся.— Конец старой привязанности! — мрачно произнес директор фирмы. — Надо составить новое завещание. Берите перо и слушайте!Мистер Тодди послушно взял перо и приготовился писать. Я завещаю все свое состояние, равное двум миллионам, своим компаньонам Альфреду Тому Аддисону и Сесимо Спенсеру Роскью, которые должны разделить его пополам. — Великий Боже! — вскричал мистер Тодди. — Зачем же вы хотите обидеть вашего племянника… и других наследников?; — добавил он, подумав.— Я так хочу! Это касается только моего племянника. Остальные наследники получат свое!— Знаете, — продолжал до крайности изумленный маленький человечек, — это такая постыдная вещь, какой я еще никогда не слыхал!— В самом деле? Позвольте мне спросить вас, мистер Тодди, кому принадлежит мое состояние, вам или мне? Не трудитесь отвечать, подождите! Или вы сейчас же напишите это завещание, или проститесь с двумя тысячами фунтов в год. Выбирайте!Мистер Тодди выбирал недолго. Через час завещание было написано и подписано.— Теперь, — сказал мистер Мизон, обращаясь к мистеру Тодди и главному клерку и взяв перо, чтобы поставить свою подпись, — помните, вы оба, что, составляя завещание, я находился в здравом уме и твердой памяти! Будьте свидетелями!Наступил вечер. Денежный царек Мизон сидел за своим одиноким обедом в столовой замка Помпадур. Обед был подан. Напудренный лакей вышел своей величественной походкой, и главный дворецкий поставил несколько графинов дорогого вина перед своим одиноко сидевшим господином.Обед носил отпечаток меланхолии. Дорогие блюда, стоимость которых могла бы позволить не один месяц кормиться бедной семье, приносились и ставились перед мистером Мизоном, который находил невкусным одно, ковырял вилкой другое и отсылал прочь. В этот вечер у богача не было аппетита.— Джонстон! — подозвал он дворецкого, когда лакей ушел. — Мистер Юстас был здесь?— Да, сэр!— И ушел?— Да, сэр. Он собрал свои вещи, взял кеб и уехал!— Куда?— Я не знаю, сэр. Он велел кучеру ехать в город!— Оставил он записку?— Нет, сэр, но он просил меня передать вам, что не будет беспокоить вас и что очень сожалеет, что расстался с вами в ссоре!— Почему вы не сказали мне этого раньше?— Потому что мистер Юстас приказал мне сказать вам это только в том случае, если вы спросите о нем!— Хорошо… Джонстон!— Что угодно, сэр?— Отдайте приказание, чтобы имя мистера Юстаса никогда не произносилось в моем доме! Тот, кто произнесет его имя, будет немедленно уволен!— Слушаю, сэр! Джонстон ушел.Мистер Мизон посмотрел вокруг себя. Хрусталь, серебро, белоснежная скатерть, дорогие цветы. Он взглянул на стены, увешанные дорогими произведениями искусства, на зеркала, на мраморные камины, в которых горел яркий огонь (шел ноябрь), на нежные, пушистые ковры и задумался. Все это принадлежит ему. Он тяжело вздохнул, и его грубое лицо омрачилось. Зачем нужно ему все это? У него нет семьи, и эта роскошь не доставляет ему удовольствия.
1 2 3 4 5 6 7