Не дослушав его, король вскочил, его глаза буквально изрыгали пламя.
– Слушай! – крикнул он старому советнику. – Я уже давно подозревал, что ты изменник, теперь я окончательно в этом убедился. Ты пес Сомпсю Сэр Теофил Шепстон. – Примеч. автора.

, пес натальского правительства, и я не потерплю, чтобы в моем же собственном доме меня хватал за ноги чужой пес! Уведите его!
Окружавшие короля индуны удивленно зашептались; старец же не выказал ни малейшего страха – даже когда его грубо схватили воины, чтобы повести на казнь. Несколько секунд, может быть, секунд пять он прикрывал лицо краем каросса, затем, подняв глаза, заговорил отчетливо и ясно.
– О король, – сказал он, – я очень стар. В юности я служил под началом Льва-Чаки Чака (ок. 1787 – 1828) – зулусский инкоси (правитель), глава объединения южно-африканских племен. – Примеч. перев.

и слышал его предсмертное пророчество о приходе белых. И белые пришли. Я сражался в войсках Дингаана Дингаан (? – 1843) – верховный вождь зулусских племен. – Примеч. перев.

в битве у Кровавой реки. Они убили Дингаана, и много лет я был советником твоего отца Панды. Я сражался вместе с тобой, о король, в битве у реки Тугела, серые воды которой покраснели от крови твоего брата Умбулази и десятков тысяч его людей. Потом я стал твоим советником, о король; я был в твоей свите, когда Сомпсю возложил на твою голову корону, а ты дал ему обещания, впоследствии тобою же нарушенные. Теперь я надоел тебе, и это вполне естественно, ибо я очень стар и, вероятно, говорю бестолково, как и все старики. И все же я уверен, что пророчество твоего двоюродного деда Чаки непременно исполнится: ты потерпишь поражение и примешь свою смерть от белых. Я хотел бы еще раз сразиться за тебя, о король, ибо сражение неизбежно, но ты избрал для меня другой удел – куда лучший. Покойся же в мире, о король, и прощай! Байете!
Воцарилось непродолжительное молчание, все ждали, что тиран отменит свой приговор. Но он то ли не захотел проявить милосердие, либо политические соображения перетягивали все остальные.
– Уведите его! – повторил он. Старый военачальник и советник, медленно улыбнувшись, сказал только «Спокойной ночи» и, поддерживаемый рукой воина, побрел к месту казни.
Хадден наблюдал за всем этим с удивлением, смешанным со страхом. «Если он так расправляется со своими слугами, как же он поступит со мной? – думал он, поеживаясь. – Сдается мне, с тех пор как я оставил Наталь, англичане у него в немилости. Уж не собирается ли он воевать против нас? Если так, здесь мне не место».
Несколько минут король стоял с мрачным лицом, уставившись себе под ноги. Затем, подняв глаза, приказал:
– Приведите чужестранца!
Услышав эти слова, Хадден выступил вперед и с как можно более спокойным и хладнокровным видом протянул руку Сетевайо. К его удивлению, король ее пожал.
– Белый человек, – сказал он, оглядывая его высокую, подтянутую фигуру и точеные черты лица, – сразу видно, что ты не умфагозан (низкородный человек), в тебе течет благородная кровь.
– Да, король, – с легким вздохом подтвердил Хадден, – в моих жилах в самом деле течет благородная кровь.
– Что тебе нужно в моей стране, Белый человек?
– У меня к тебе скромная просьба, о король. Ты, должно быть, слышал, что я торговал в твоей стране и распродал все свои товары. А сейчас я прошу, чтобы перед возвращением в Наталь ты позволил мне поохотиться на буйволов и другую крупную дичь.
– Нет, не дам я тебе такого разрешения, – ответил Сетевайо. – Ты шпион, подосланный Сомпсю или королевским индуной. Убирайся, пока цел.
– Ну что ж, – сказал Хадден, пожимая плечами. – Остается только надеяться, что Сомпсю или королевский индуна или они оба вместе вознаградят меня, когда я вернусь в Наталь. Конечно, я не могу ослушаться повеления короля, но сперва я хотел бы вручить ему подарок.
– Какой подарок? – спросил король. – На что мне твои подарки? У нас тут всего вдоволь, Белый человек. Мы богаты.
– Нет так нет. Боюсь, мой подарок не из тех, что подносят королям, – всего-навсего ружье.
– Ружье, Белый человек? Где же оно?
– Я оставил его за оградой. Твои слуги предупредили меня, что перед «Слоном-сотрясающим-землю» под страхом смерти запрещается появляться с оружием.
Сетевайо нахмурился, уловив нотки сарказма в словах Хаддена.
– Принесите подарок Белого человека. Я хочу его осмотреть. Индуна, который сопровождал Хаддена, пригнувшись так низко, что казалось, вот-вот упадет лицом на землю, бросился к воротам. Через несколько минут он возвратился с оружием в руке и протянул его королю, дулом вперед.
– Прошу тебя, о Слон, – медленно произнес Хадден, – прикажи своему слуге, чтобы он отвел дуло от твоего сердца.
– Почему? – спросил король.
– Ружье заряжено и на взводе, о Слон. Поэтому, если ты хочешь по-прежнему сотрясать землю, вели, чтобы ружье сейчас же у него отняли.
«Слон» издал громкий вопль и, начисто позабыв о своем королевском достоинстве, кубарем скатился с трона. Испуганный индуна, отпрыгнув назад, случайно нажал спусковой крючок, и пуля просвистела как раз там, где всего мгновение назад находилась монаршья голова.
– Уберите этого глупца! – приказал, не поднимаясь с земли, король, но индуна уже успел отшвырнуть ружье, крича, что оно заколдовано, и стремглав выбежал из ворот.
– Он уже сам убрался, – под общий смех заметил Хадден. – Только не притрагивайся к ружью, король: оно многозарядное. Смотри! – И подняв винчестер, он быстро выстрелил еще четыре раза, сбив верхушку ближнего дерева.
– Удивительное ружье! – ахнули советники.
– А больше оно не выстрелит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19