Я молюсь о том, чтобы у вас остались такая же добрая память о Харуне аль-Рашиде, как у него о вас, Олаф Красный Меч!
Пойдемте же, оставим здесь этих двоих. Госпожа Мартина, я прошу вас сегодня быть моей гостьей.
И они ушли, оставив нас с Хелиодорой одних в большой комнате. Наконец-то одних и наконец-то в безопасности!
Глава V. Мольба Ирины
Годы шли, не знаю, сколько их миновало, но за это время случилось немалое. Некоторое время Ирина и молодой Константин правили империей совместно. Затем они снова поссорились, и Константин, опасаясь предательства, после того как была совершена попытка захватить его в плен, бежал с друзьями на корабле. Он рассчитывал присоединиться к своим легионам в Малой Азии и, как рассказывали, пойти оттуда войной против матери.
Но те из его друзей, что были с ним на корабле, предали своего императора, опасаясь мести Ирины или, возможно, его собственной, поскольку она пригрозила рассказать ему всю правду о них; поэтому они схватили Константина и доставили его к Ирине. И она, мать, родившая его, велела поместить сына в пышную Порфирную комнату императорского дворца, комнату, в которой он был рожден, в которой он, первенец императора, впервые увидел свет, и там лишила его света навсегда.
Да, Стаурациус и его палачи ослепили Константина, как это уже раньше проделали со мной. Только, по рассказам, они вонзили свои кинжалы гораздо глубже, отчего он вскоре умер. По другим слухам, он остался в живых и томился в заключении, всеми позабытый, всеми брошенный, как те его дядюшки, которых в свое время ослепили по его приказу и которые однажды были под моим попечением до тех пор, пока кинжалы греческих убийц не добрались до их сердец. Если все произошло именно так, то тяжким оказался его удел!
Впоследствии в течение пяти лет Ирина с триумфом правила империей, пока Стаурациус, мой крестный отец, и его брат, евнух Этиус, не стали бороться друг с другом за должность великого министра. Этиус выиграл, но, не будучи полностью удовлетворенным, замыслил дьявольский план, заключавшийся в том, чтобы его родственник Найцетис, занимавший пост капитана императорской охраны, который некогда занимал и я, был в конечном счете провозглашен наследником трона. И вот тогда-то и взбунтовались дворяне, в конце концов избрав императором одного из своего круга, Никифора. В то время пока Ирина лежала больной, его короновали в храме святой Софии. На следующий день он посетил Ирину, и та, опасаясь худшего и будучи сломленной болезнью, купила себе безопасность, открыв место, где хранились все ее сокровища.
Так пала Ирина, могущественная правительница Восточной Римской империи!
В течение этих лет Хелиодора и я мирно жили на Лесбосе. Я не был смещен с поста губернатора, и остров процветал при моем правлении во всех отношениях. Даже подаренные мне Константином владения Ирины не были у меня отобраны. В должное время я отправлял арендную плату за них, добавляя к ней значительную сумму, и взамен получал официальное уведомление, подписанное самой императрицей, в котором в общих словах мне выражалась благодарность. Помимо этих уведомлений мы ни разу не получали никакого иного письма или послания. Все же, очевидно, она узнала о моей женитьбе, так как Хелиодора получила от нее послание и подарок – ожерелье с украшениями в виде раковин из золота, отделанных изумрудными жуками, точную копию той половины, которую я взял в могиле Странника в Ааре.
Таким был подарок. В послании говорилось, что той, которая владеет ожерельем, возможно, захочется иметь недостающую половину. Также было добавлено, что некий генерал ошибался, предвещая, что если это ожерелье будет одето какой-нибудь другой женщиной, кроме той единственной, которой оно предназначено, то оно принесет этой женщине несчастье. Ошибался потому, что с того дня, пока оно было на шее Ирины, все было наоборот, а именно, что ее судьба повернулась к лучшему. А так как она избежала самой ужасной вещи на свете – еще одного мужа, то стала величайшей женщиной в мире.
Эти слова были написаны на куске пергамента, опечатанном и адресованном госпоже Хелиодоре и не подписанном. И я подумал о том, что они – дурное предзнаменование для писавшего их, ибо хвастовство всегда было неугодно Высшей Силе, творящей нашу судьбу.
Так все и случилось в дальнейшем.
В один из дней раннего лета – это было как раз в годовщину нашей свадьбы – мы с Хелиодорой обедали в узком кругу, всего лишь с двумя гостями. Ими были огромный Джодд, мой заместитель, и его жена Мартина, так как через год после нашего возвращения на Лесбос Джодд и Мартина поженились. Мне припоминается, что в этом деле возникли некоторые трудности, но когда Джодд заявил, что если она не выйдет за него замуж, то он немедленно отплывает назад на свою северную родину, сказав всем нам «прощай» на веки вечные, Мартина уступила. Думаю, что именно Хелиодора устроила эту женитьбу после того, как у нас родился сын-первенец. Как ей это удалось, я предпочел не узнавать. По крайней мере, дело было сделано, и в конце концов этот брак оказался удачным, хотя поначалу Мартина и бывала угрюмой и резковатой по отношению к Джодду. Затем у них появился ребенок, который вскоре умер, и смерть малютки сблизила их больше, чем это можно себе представить, больше, чем это было бы, останься он жив. Как бы там ни было, с этого времени Мартина стала более мягко относиться к Джодду. И когда у них появились другие дети, оба они казались очень счастливыми.
Итак, мы обедали вчетвером, и мне припоминается, что разговор перешел на халифа Харуна и его удивительную к нам доброту, к нам, христианам, которых он должен был презирать и ненавидеть Хелиодора впервые рассказала мне о том, как она обрадовалась, когда он так быстро сообщил, что выпитая жидкость из золотого сосуда, стоявшего теперь на нашем столе, оказалась всего лишь розовой водой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95