Роу? миссис Плашков? неведомый лаборант? может быть, Ноббс?), не очухается
и не снимет трубку. И услышит, как какой-то псих (он, Голдвассер!)
рассказывает бредовую, путаную историю: его, мол, заперли в кабинете, и
надо безотлагательно арестовать Чиддингфолда. Голдвассера так и
передернуло, он явственно слышал достойное жалости смущение в голосе
собеседника, который пытается прекратить разговор и замять скандальный
инцидент. Голдвассер видел каменные физиономии всех остальных. Люди
прилагают все усилия, чтобы сосредоточиться на августейшей оценке работы
отдела и не слышать мучительной неловкости в приглушенном голосе коллеги.
У Голдвассера взмокли ладони. Все его естество запросилось прочь от
телефона. На такое он не решится.
Он положил трубку на место и попытался ни о чем не думать. Но ведь
снести можно что угодно, только не собственную трусость. Надо решиться!
только теперь уже, наверное, поздно; торжественная процессия направляется
сейчас в отдел спорта. Голдвассер дал себе клятву, что туда-то он позвонит
непременно. Он опять прислушался, и действительно, спустя несколько минут
до него донесся приглушенный топот четырех сотен ног, шагающих по
коридору. Еще не пора, еще не пора. Дай им время войти в отдел. Пора!
нет-нет, рано, сейчас там, в пустой лаборатории, только королева со своей
ближайшей свитой. Погоди. Истинная смелость - смелость ожидания. Может,
теперь? но топот уже стихал - все двести голов были уже в отделе спорта.
Слишком поздно; никакие силы не заставят его звонить всем двумстам.
Мысленно Голдвассер нанизывал довод за доводом в объяснение того,
почему звонить не следовало. В отделе просто сняли бы трубку с рычага,
ничего не ответив. А если бы и ответили, то не поверили бы. к телефону
подошел бы сам Чиддингфолд. Заслышав телефонный звонок, Чиддингфолд бы
сразу обо всем догадался и умертвил королеву на месте. Тем не менее каждый
раз, слыша, как гости перемещаются из одного отдела в другой, Голдвассер
тянулся к телефону и уверял себя, что сейчас решится, и каждый раз не
решался. самые жестокие муки он испытал, когда услышал, как все пересекают
двор, направляясь в новый корпус отдела этики. если он их и тут не
поймает, они перекочуют в фанерную пристройку "буфет", а уж там поминай
как звали. Голдвассер с таким болезненым усердием напрягал барабанные
перепонки, что ему казалось, будто он различает звон золотого мастерка о
мемориальный камень, гудение неугасимого огня в вечную память о событии,
звяканье золотых ножничек, щелчок золотого выключатдя, скрежет золотого
ключа. Но он так и не позвонил.
Наконец он услышал дальний топот - толпа перебиралась по двору из
корпуса этики к закускам. Голдвассер пал духом. провалился он позорно, с
треском. Топот затих, совсем прератился, наступила гробовая тишина.
Общество углубилось в сандвичи с огурцами и шампанское. Голдвассер
углубился в мрачные мысли.
Тут ошеломительно громко и внезапно зазвонил телефон. Голдвассер
ринулся к нему так порывисто, что опрокинул кресло. Телефон, трубку
которого он шесть раз снимал и шесть раз вешал, звонит теперь сам!
Голдвассер виновато нащупал трубку и поднес ее к уху, не в силах вымолвить
хоть слово.
- Вам звонят по городскому, мистер Нунн, - сказала телефонистка
цинния. - если вы не возражаете, я переключу этот вызов на вас лично через
внутренний. Абонент, соединяю с заместителем директора.
- Алло, это заместитель директора? - заговорил мужской голос. Вас
вызывает кавалер воздушного пирога (автор пародирует старинные, поныне
сохранившиеся названия придворных должностей типа "дама королевской
опочивальни", "кавалер чайного сервиза" и т.п.).
- кто-кто? - вскрикнул Голдвассер. Ему не ответили, только что-то
щелкнуло в трубке.
В приливе отчаяния Голдвассер понял, что все это время мог
соединиться с коммутатором.
- Алло, это заместитель директора? - сказал кавалер воздушного
пирога. - у меня для вас хорошая новость. неисправность в самолете
устранена. Просто какой-то прибор разладился. Самолет взлетел четверть
часа назад, и ее величество пожалует к вам минут через тридцать пять.

36
Славно открыли новый корпус этики. Задали все положенные вопросы,
выразили все положенные чувства. А после, потягивая в буфете шампанское,
жены только и говорили, что о Ноббсе.
- она совершенно не похожа на свои фотографии.
- Мне показалось, что у нее вроде как борода.
- Да это же не королева.
- разве?
- говорят, это молодой служащий из института.
- правда?
- очень отважно заменил королеву в последний момент, потому что она
не смогла приехать.
- что ж, по-моему, он был изумителен.
- такой естественный.
- и человечный.
- Вовсе не задавался.
- совершенно изумительный.
- как-то чувствовалось, что с ним можно поговорить, верно?
- Да, у него нашлось словечко для каждого. Вы заметили?
- через одного человека от меня стояла женщина, так он ей сказал:
"рад познакомиться". я чуть не умерла.
- А мне он, знаете, что сказал?
- что?
- он сказал: "черта лысого".
- не может быть!
- разве не изумительно?
- так естественно и непосредственно.
- так освежающе-бесцеремоннно.
- по-моему, он изумителен.
Ноббс поистине сиял. В промежутках между бокалами праздничного
шампанского он все тыкал Чиддингфолда локтем в бок и весело спрашивал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53