Но как это сопротивление будет осуществляться, мы в армии никогда не слыхали.
Для того чтобы поберечь мундиры, солдатам вскоре дополнительно выдали тужурки и так называемые строевые брюки защитного цвета с белесыми пятнами. Они лежали в стопке и раздавались приблизительно по росту. Лучше слишком большие, чем слишком узкие. Но слишком большие часто выглядели смешно. Поэтому лейтенант отсылал обратно то одного, то другого. Одежда была ношеная, но чистая, она пахла не потом предшественника, а цейхгаузом. Весьма практичное мероприятие. Строевая тужурка, строевые брюки, строевые фуражки. Брюки пожелтее тужурки или наоборот, это не имело значения, главное, чтобы мы не надевали фуражку набок. По дороге на службу мы еще были гражданами в форме, а форма - почетное одеяние и так далее. А теперь мы скорее похожи на обитателей психиатрической лечебницы. Каска и винтовка остаются в личном пользовании. Вечером, для выхода, когда население увидит нас вблизи, снова мундир.
Армия, занимавшая 4.9.1939 свои позиции, насчитывала 430 000 человек. У нее было ровно 86 истребителей, частью устаревших. Противовоздушная оборона состояла к этому времени из 7 орудий калибра 75 мм и 20 орудий калибра 22 мм. Противотанковая оборона также нуждалась в орудиях и боеприпасах. За несколько месяцев до начала войны, 14.4.1939, Федеральный совет принял постановление, запрещающее экспорт оружия, оставив тем не менее это право за некоторыми частными фирмами (фирмой Бюрле, например).
В первое время, пока я был еще студентом, я вызывал некоторое недоверие. Солдат удивляло, почему студент не служит офицером. Узнав позднее, какое жалованье я получаю, они сочли это непорядком - образованный служащий зарабатывает меньше, чем они. Для чего тогда учиться? Наедине, например в караульном помещении, мне задавали разные вопросы, считая, что человек с высшим образованием хорошо разбирается во всем, кроме слесарного дела или дойки коров, ремесла жестянщика или возчика, или что там еще было их работой. Соответствующим образом относились они и к офицерам: глубокое уважение, основанное на вере в то, что привилегированный означает более умный. Ни один из рабочих не желал всерьез или хотя бы наполовину всерьез (что было бы одинаково смешно, ибо начисто исключалось) быть офицером. О чем бы он, рабочий, без аттестата зрелости, разговаривал с этими господами после работы? Они были, с точки зрения рабочего, сплошь образованные или, на худой конец, состоятельные и потому по справедливости командовали рядовыми и спали в постелях. Они владели чужими языками. Как покажут они себя в бою, сомнений не было. У них за спиной курсы, отсюда некое тайное знание, как вести бой. Вполне возможно, что квалифицированный рабочий, чья профессия опасней, например, чем у юриста, смог бы читать географическую карту. Его профессия научила его и многому другому. Но чтобы ему стать лейтенантом, этого мало, нужно еще некое "нечто". Люди чувствуют это. Унтер-офицером - это еще возможно. Унтер-офицер сталкивается с офицером только на работе, а не на офицерском балу с дамами. Что делать на таком балу крановщику? Ничего из этого не выйдет. Да он этого и не хочет. Когда надо переправить через горный ручей четыре орудия, рабочий может дать дельный совет и сказать, как это сделать. Так бывает нередко. Но и здесь ему не хватает этого "нечто", которое есть у лейтенанта и обер-лейтенанта, - авторитета, основанного не на знании предмета, а на привычке и в штатской жизни не сделать самому, а позвать слугу. Сын буржуа и в мундире офицера остается самим собой. Он командует с той же естественностью, как в обычной жизни заказывает то, что он или его отец могут оплатить. Когда он будет говорить с равными, он скажет: "мои люди", "мой взвод" и так далее. Рабочий же, напротив, к этому не привык, он думает: "мы". И даже когда он орет, чтобы настоять на своем: "Раз-два, взяли!", он кричит "мы". Такого "мы" нет ни в одной армейской команде. В определенных условиях офицер тоже говорит "мы". Тогда нам ясно: он со страху полные штаны наклал, а между тем врага и близко нет, просто авария. Едва все наладилось, у него снова появляется это его пресловутое "нечто", подчас вполне дружелюбное.
Капитан, у которого на случай, если дело примет серьезный оборот, имелось для меня про запас местечко, был между тем произведен в майоры. Новый капитан, только что вернувшийся из отпуска, стоял перед своей батареей и в соответствии с положением (11.5.1940) приветствовал нас, причем смотрел он не на наши руки, но нам в глаза. Он, казалось, знал, что я человек пишущий и печатаюсь. Он ценил Эрнста Юнгера * и надеялся, что тот послужит мне образцом солдата и поэта. Наша батарея к этому времени стояла не в Тессине, а в Северной Швейцарии. 14.5.1940 после полудня совершенно неожиданно состоялась перекличка. Новый капитан объявил, что завтра рано утром может начаться. Есть ли у кого-нибудь вопросы? Он приказал, чтобы каждый солдат побрился и отдохнул. Переход в небольшой укрепленный район, там никаких трактиров не будет. И вот мы стоим под яблонями, май. Теплые сумерки, синий вечер. Ночь без тревоги; ничего не происходит, только куры кудахчут во дворах. Очередь за Голландией и Бельгией. Наш капитан - блондин и курит сигары бриссаго. Франция пала, надежды на "линию Мажино" * развеялись как сон. У нас есть время выложить дерном в целях маскировки наши четыре свежих бункера. Капитан нисколько не смущен тем, что как раз сейчас Гитлер инспектирует Париж. Наша задача - понять из приказа на день, что он, этот приказ, ничем не отличается от других. Наблюдал ли он за нами во время работы у орудий, стоял ли в канцелярии с черной бриссаго во рту, был ли еще где-нибудь, наш капитан не оставлял сомнений, что мы будем сражаться, что бы там ни случилось с Францией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134