- Вот что я всем вам скажу. Если вы все в здравом уме и у вас хватит
сил организовать это правительство, необходимо для вступления в
содружество, тогда "Дом дю Кане" немедленно обоснуется на Тран-ки-ки и
будет справедливо поступать со всеми, кто будет справедлив с нами.
Эльфа глубоко вздохнула, выражая согласие и восхищение. Женщины
нередко ссорились до этого, и в Уонноме, и на корабле, но они были
способны - сейчас они так и поступили - отбросить в сторону различия между
собой и личные чувства, если этого требовала логика. Этан подумал: могут
ли мужчины из тек, кто был в комнате, поступить так же?
- Тогда решено. - Гуннар принял позу, выражающую одновременно
решительность и вызов. - Мы попытаемся, - сказал он Этану, - потому, что
мы верим в тебя и в то, что ты сказал, друг Этан. Ты никогда не лгал нам в
прошлом. Я не могу поверить, что ты обманываешь нас сейчас.
Послышалось движение, словно подземный транспорт пронесся внизу, -
это стулья отодвигались от столов, и высокородные рыцари и оруженосцы
расходились для обсуждения небольшими группами. Некоторые оживленно и
громко переговаривались, тогда как другие предпочитали говорить
приглушенно. Время от времени один или два из участников дискуссии
выходили через дверь на палубу, словно приглашая присоединиться к
обсуждению вечного участника всех разговоров - ветер.
Этан ушел рано, торопясь в одиночество своего закутка-каюты. Через
несколько дней он сменит плохо обогреваемую каюту, которую он теперь делил
с Септембером, на прекрасно оборудованную кабину звездного корабля с
замкнутым циклом обогрева. Было странно, что такая перспектива уже не
увлекала его так, как в тот день, когда "Сландескри" впервые подошел к
берегу Арзудуна.
Что-то, так похожее на горячий летний бриз, коснулось его плеча,
когда он вышел в коридор, и в пронзительно-холодном воздухе это показалось
ему на удивление спокойным и теплым. Повернувшись, он уставился вниз, на
Колетту дю Кане. Оставшиеся позади него голоса спорящих транов,
неповторимый басок Септембера, мягкое, но настойчивое журчание голоса
Вильямса - все растаяло и стерлось, образуя один только неясный гул. В
глаза его неподвижно смотрели сияющие кристаллы изумруда, похожие на
зеленые кратеры на этом луноподобном лице, несмотря на маску
спецкомбинезона, ее нежно-розовая кожа приобрела янтарный оттенок,
благодаря редким выходам под жестокое арктическое солнце Тран-ки-ки.
На какое-то мгновение ему показалось, что он поймал образ самой
изменчивой красоты, ее утонченную сущность, которая проявляется в этом
мире только через человеческие глаза.
- Ты остаешься или едешь? - ни намека на кокетство, никаких опущенных
в притворном смущении ресниц. У личности, главным содержанием которой была
откровенность, на это просто не было места. Хотя дверь на наружную палубу
была закрыта, ему показалось, будто что-то закружилось вокруг него, и
кровь медленнее побежала в его жилах, и холод охватил его.
- Ну, мы ведь так хорошо ладили эти последние недели...
- Я знаю, Колетта. - Для такой проницательной женщины, это был уже
достаточный ответ. Она заговорила, тем не менее, торопливо произнося
слова, словно спеша избавиться от них как можно скорее.
- Я же просила тебя жениться на мне. Ты собираешься сделать это? Или
остаешься здесь?
- Я... я не знаю, Колетта. Полагаю, мне нужно больше времени на то,
чтобы подумать. Я не обманываю тебя, Колетта, я говорю тебе правду.
Она насмешливо фыркнула:
- Каждый мужчина из тех, что я знала, начинал в последнюю минуту
нести что-то вроде этого.
- Обещаю, что скажу перед тем, как улететь. - Он схватил ее за плечи,
удержав ровно столько, сколько посмел. От нее исходило поразительное
тепло.
- Если это должно произойти...
Он отпустил ее.
- ...то произойдет.
Она выдавила слабую улыбку.
- Думаю, это лучше, чем прямой отказ. Увидимся. - Она повернулась и
выскочила через дверь. Порыв ветра подхватил и забросил в каюту несколько
ледяных хлопьев, и они закружились и растаяли, касаясь его лица.
За ней вышли два трана-рыцаря, продолжая легко разговаривать,
полностью игнорируя жестокий холод. По мнению местных жителей, раз они
стояли на защищенном берегу, то могли прогуливаться на улице чуть ли не
нагишом. Этану же и другим людям приходилось спешить назад, в каюту, пока
незащищенная кожа не замерзала до того, что начинала хрустеть и крошиться,
как медовые соты.

3
Можно было бы считать, что местные жители вполне привыкли к
проявлениям передовой технологии человечества: они не уставились с
благоговением вверх, когда взревели тормозные моторы шаттла и он уютно
устроился на своей площадке, словно улитка, возвращающаяся в свою
раковину.
Когда рев моторов замер, внутренние элементы суперохлаждения,
встроенные в покрытие дельтакрылого атмосферного летательного аппарата,
принялись за работы. Скоро и корпус, и сами моторы остыли до того, что их
можно было потрогать рукой.
С пролетов ожидающего моста протянулись фалы. Трясущийся от холода
пилот корабля и посадочная команда обменялись короткими деловыми
репликами. Пакеты и корзины стали поступать из скрытого склада в шаттл,
тогда как в обмен маленький кораблик-челнок порождал из своих недр
множество посылок меньшего размера, но с печатями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116