- то они будут счастливы вывести тебя из игры".
Бэтмэн поблагодарил его за предупреждение и ушел.

ПЯТНАДЦАТЬ

-Это выходит за пределы наших полномочий,- проговорил директор от-
деления Воинов Дикой Природы, попыхивая трубкой.
Ему было лет сорок пять и, несмотря на трубку, аккуратно подстрижен-
ные волосы и одобряемый истэблишментом твидовый пиджак, он выглядел так,
словно гораздо лучше чувствовал себя где-нибудь в парке, в бисерных бу-
сах и клешеных штанах, распевая "Дайте миру шанс" под легким марихуано-
вым кайфом. Именно поэтому его явное нежелание предпринимать какие-либо
действия в отношении пачки фотографий с подробными пояснениями на обрат-
ной стороне особенно разочаровывало Бонни. Она не осмеливалась произнес-
ти что-нибудь или собрать фотографии, которые он ей вернул, потому что
боялась швырнуть их ему в лицо и вылететь отсюда без работы. Работа-
даже такая практика, как эта, где она почти ничего не получала и жила на
солидную родительскую субсидию- была очень важна для ее поколения. И
она ждала, что ее босс, как представитель предыдущего поколения, проявит
большую широту духа.
-Это очень хорошо сделано,- заверил ее директор, вновь пододвигая к
себе пачку фотографий.- Очень убедительно. Что-то, конечно, необходимо
предпринять в отношении этого человека. Но я не уверен, можем ли мы...
-Если мы не можем, Тим, то кто? Куда мне послать эти снимки? Или же
мне придется найти человека, который- или которая- возьмет дело в свои
руки. Неужели кому-то придется вламываться в эту квартиру и делать то,
что должны сделатьмы?
Директор искоса посмотрел на Бонни и начал ритмично постукивать по
ладони бумагой. "Это может вызвать негативную реакцию прессы,- промям-
лил он.- Мы можем потерять деньги. Нет, этого делать нельзя". Он еще
несколько раз постучал бумагой и, наконец, пришел к решению, которым не
собирался делиться с Бонни- во всяком случае, не сейчас. "Можно я
возьму это?- спросил он; она кивнула.- У меня есть друг. Старый друг.
Мы несколько лет не виделись, но, возможно, он сможет что-то сделать.
Держись, Бонни. Посмотрим, что из всего этого получится".
Он вышел из приемной, помахивая фотографиями и что-то бормоча себе
под нос. Бонни разжала кулаки. Онемевшие пальцы начали болезненно пока-
лывать от прилива крови.
Итак, у Тима был "старый друг", который в состоянии чем-то помочь; у
нее же самой появился новый друг, который может залезть в любую кварти-
ру. На минуту ей представился милый, сказочный образ Готам-сити, где
почти каждый знал кого-то (или сам был кем-то), кто на самом деле являл-
ся совсем не тем, кем казался, и каждый, кто знал эту тайну, хранил ее,
как она хранила тайну Женщины-кошки Селины Кайл.
Селина становилась Женщиной-кошкой. Они были одного роста и сложения.
Глаза одного цвета. Одинаковые голоса, одни и те же жесты и выражения.
Легче было поверить, что Селина и Женщина-кошка- один и тот же человек,
чем поверить, что это два разных человека, очень похожих друг на друга.
Бонни хранила Селинину тайну, потому что в тайнах была загадка и изумле-
ние, а Селина была самой изумительной и загадочной личностью, какую
только могла вообразить Бонни.
Были и другие причины хранить Селинину тайну, не последней из них яв-
лялось то, что ни Селина, ни Женщина-кошка не объявлялись со времени
приключения в квартире Эдди Лобба. Весь уик-энд, пока Бонни проявляла
пленку и печатала снимки, она ждала, что черноволосая женщина в поношен-
ной одежде из лавки старьевщика постучит в дверь. А ночью Бонни то и де-
ло прислушивалась, не царапает ли стальной коготь по оконному стеклу.
Разочарование Бонни материализовалось тяжестью в желудке. Она знала,
что мир- не сказочная страна. Она регулярно расставалась с иллюзиями,
когда беспощадный свет реальности доказывал их принадлежность к миру
грез. Но ей не нравилось это. Она приготовила себя к тому, что Селина
больше никогда не покажется, так же как и к тому, что Тим вернет ей фо-
тографии со словами сожаления, ибо его старый друг не смог ничего сде-
лать с Эдди Лоббом. Это были горькие пилюли, и она старалась как можно
дальше оттянуть время, когда придется их глотать.
Весь день она ждала, что директор появится с широкой улыбкой на лице
или что Селина хмуро уставится в камеру монитора у двери. Директор ушел
рано, не сказав ни слова. Остальные ушли в пять, и в начале седьмого
Бонни тоже приготовилась идти домой. Она не чувствовала себя такой оди-
нокой и несчастной с тех пор, как помахала своим родителям рукой на про-
щание. Бонни сложила свой термос с эмблемой Воинов и экологически чистую
коробочку для завтраков в парусиновую сумку вместе с потрепанной утрен-
ней газетой, на которой виднелся заполненный чернилами кроссворд. Второй
комплект фотографий- тот, что она надеялась отдать Селине- так и про-
лежал весь день в сумке.
Тяжесть в желудке превратилась в тошноту. Она тяжело опустилась в
кресло, упрекая себя за такое внезапное уныние.
У нас нет ничего общего,- говорила она себе.- Селина одевается,
словно живет на чердаке, а Женщина-кошка вообще настоящая преступница.
Заставила меня влезть в чужую квартиру. Меня! Меня же могли арестовать.
Жизнь моя была бы загублена. Лучше мне ее больше никогда не видеть. Ну,
было маленькое приключение- и все! Хватит!
Бодрый монолог не сработал; сердечная боль и разочарование были слиш-
ком свежи. Но со временем все пройдет и, твердо поверив в это, Бонни по-
весила парусиновую сумку на плечо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119