-
спросил он, уплатив за проезд. - Я запросил нью-йоркскую полицию, и они
разыскали его для меня за несколько часов - в городском историческом
музее. - Айрин открыл конверт, вынул оттуда пачку подколотых листов серой
бумаги и протянул мне верхний лист. Это была фотокопия театральной афиши в
старомодном стиле, длинной и узкой. - Слыхали когда-нибудь о такой пьесе?
- спросил он, читая через мое плечо.
Афиша гласила: "Сегодня и всю неделю! Семь гала-представлений!" А
ниже крупным шрифтом "ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ВАШ ДЯДЮШКА!"
- Ну, кто же ее не знает! - ответил я. - Шекспир, не так ли?
Мы проезжали Юнион-сквер и отель святого Франциска.
- Приберегите свои шуточки для ваших студентов. Прочтите лучше список
действующих лиц.
Я прочел длинный перечень имен; в те давние времена на сцене бывало
не меньше народу, чем в зрительном зале. В конце стояло: "В уличной
толпе", а дальше - добрый десяток исполнителей, и среди них - Вильям
Спэнглер Гризон.
- Этот спектакль шел в 1906 году, - сказал Айрин. - А вот другой -
зимнего сезона 1901 года.
Он сунул мне вторую фотокопию, ткнув пальцем в самый конец списка
действующих лиц. Я прочел: "Зрители на Больших скачках"; мельчайшим
шрифтом шла целая куча имен, третьим из которых стояло: Вильям Спэнглер
Гризон.
- У меня имеются фотокопии еще двух театральных афиш, - сказал Айрин,
- одна от 1902 года, другая - от 1904, и всюду он среди исполнителей.
Трамвай остановился, мы вышли из вагона и направились дальше по
Пауэлл-стрит. Возвращая фотокопию, я предположил:
- Это его дедушка. Может быть, свою страсть к сцене Гризон
унаследовал от него?
- Не слишком ли много дедушек вы обнаружили сегодня, профессор? -
Айрин вкладывал снимки обратно в конверт.
- А что обнаружили вы, инспектор?
- Сейчас я вам покажу, - ответил он, и мы продолжали путь молча.
Впереди виднелся залив, очень красивый в Солнечном освещении, но
Айрин даже не смотрел в ту сторону. Мы подошли к невысокому зданию с
табличкой на дверях: "Студия 17: коммерческое телевидение". Мы вошли
внутрь, миновали пустую контору, затем громадную комнату с бетонированным
полом, на котором плотник мастерил переднюю стену маленького коттеджа.
Пройдя помещение, - инспектор явно уже был здесь ранее, - он толкнул
двойную дверь, и мы очутились в крохотном кинозале. Я увидел белый экран,
дюжину кресел и проекционную будку. Голос из будки спросил:
- Инспектор?
- Да. Вы готовы?
- Сейчас, только вставлю пленку.
- Хорошо.
Айрин показал мне на кресло и уселся рядом. Тоном доверительной
беседы он начал:
- В этом городе жил чудак и оригинал по имени Том Вилей - фанатик
спорта, настоящий маньяк. Он посещал все боксерские схватки, все
спортивные игры и соревнования, все автогонки и дерби, и все они вызывали
у него одно лишь недовольство. Мы его знали, потому что он то и дело
бросал свою жену. Она ненавидела спорт, придиралась к мужу, а нам
приходилось ловить и возвращать его, когда она подавала жалобы на беглеца,
не желающего содержать семью. К счастью, он никогда не удирал далеко. Но
даже когда мы его ловили, все, что он говорил в свое оправдание, - это что
спорт умирает, публике на это наплевать и самим спортсменам тоже, и что он
мечтает вернуться в те славные и далекие времена, когда спорт был поистине
велик. Улавливаете мою мысль?..
Я кивнул. Кинозал погрузился во тьму, и над нашими головами зажегся
яркий луч света. На экране замелькали кадры старого кинофильма. Он был
немым, и было странно следить за движущимися фигурами, слыша лишь жужжание
проектора. На экране показался Янки-стадион - сначала его общий вид, затем
я увидел человека с битой в руках. Камера приблизилась к нему, и я узнал
знаменитого бейсболиста Бэйба Рута. Он изготовился, ударил битой по мячу и
побежал, радостно смеясь. На экране возникла надпись: "Бэйб снова совершил
это!" - и дальше говорилось, что это его пятьдесят первый успех в сезоне
1927 года.
Лента кончилась, на экране замелькали какие-то бессмысленные цифры и
перфорация, а Айрин сказал:
- Голливудская киностудия устроила этот просмотр для меня, бесплатно.
Они иногда снимают здесь свои телевизионные фильмы про полицейских и
гангстеров, так что им выгодно сотрудничать с нами.
Неожиданно на экране появился Джек Демпси, он сидел на табуретке в
углу ринга, над ним хлопотал секундант. Пленка была плохой: ринг находился
на открытом воздухе, солнце мешало съемкам. И все же это был великий
Демпси собственной персоной, во всей своей красе. Покружив по рингу,
камера показала ряды зрителей в соломенных шляпах с плоским верхом, в
жестких воротничках; одни засунули за шею носовые платки, другие вытирали
пот с лица. Затем, в странной тишине, Демпси вскочил, низко пригибаясь,
пошел к центру ринга и стал боксировать с противником. Внезапно лента
оборвалась.
- Я потратил шесть часов на просмотр всех этих фильмов и отобрал три.
Сейчас будет последний.
На экране возникла зеленая лужайка для игры в гольф; тут и там у
кромки стояли зрители. Спортсмен, улыбаясь, примеривался клюшкой к мячу;
на нем были короткие широкие штаны до колен, волосы разделены посередине
пробором и зачесаны назад. Это был Бобби Джонс, один из сильнейших игроков
в гольф во всем мире, в зените своей славы в 1920 году. Он ударил клюшкой
по мячу, мяч завертелся и упал в лунку. Джонс поспешил за ним, а толпа
зрителей кинулась на травяное поле за своим любимцем - все, кроме одного.
1 2 3 4 5 6