Словом, второй постулат отсюда и вырисовывается: в мире имеет
место только одна скорость - скорость света. И не делайте большие глаза,
мой читатель. Это правда. У меня у самого сделались большие глаза, когда я
до этого додумался, а потом поразмыслил, прикинул так и эдак - все сходит-
ся. Вот вы поднимаете руку, и думаете, что поднимаете ее со скоростью,
скажем, метр в секунду. Для вас, может быть, это и справедливо, вернее,
это вам кажется, что справедливо, а если взглянуть со стороны? Например,
из какой-нибудь чужой галактики, которая, как утверждают астрономы, убега-
ет от нас со скоростью света вследствие расширения вселенной. В общем, до-
казывать здесь я ничего не собираюсь, это не научный трактат, кому инте-
ресно, может попробовать доказать или опровергнуть, это уж как захочется.
Два постулата - почти теория. Почти, да не совсем. И потом, теория мо-
жет быть кому-то и нужна, но мне-то с ней что делать? Я стал думать. Это я
так говорю - стал думать. На самом деле, думал я урывками, в основном по
вечерам, телевизор включу, он бормочет что-то неразборчиво, страсти там
какие-то горят, политические баталии, а я лежу, одну из кошек поглаживаю и
думаю о своем. Так вот, думал я, думал, и... ничего не придумал. И чем
больше думал, тем хуже становилось. Плюнул, забросил. Потом снова думал, и
снова без толку. А потом, на вечеринке у Толика, по поводу дня рождения,
под шафе... Я танцевал с Яорой, женой Толика... Имя у нее необыкновенное,
не то скандинавское, не то поморское, не то еще какое-то, и сама она нео-
быкновенная, красивее женщины я не встречал. Толик ее боготворит и одевает
как королеву, и говорит, что лучше он с голоду сдохнет, а новую шубу Яоре
купит. Ну, с голоду он не подыхает, у него книжное дело, не помню, писал я
об этом или нет, и это дело, полулегальное, окруженное черной наличностью
и мальчиками с бритыми затылками и вздутой мускулатурой, приносит ему не-
малые доходы. Так вот, Яора пригласила меня танцевать, из жалости, конеч-
но, потому как сам кого-нибудь пригласшать я не решаюсь, и мы кружились в
медленном танце под заунывную мелодию, и я что-то рассказывал ей, уж не
помню что, и тут на меня нашло. То есть, вылепился вдруг третий постулат.
Я остановился и непроизвольно сжал Яору. Потом опомнился, извинился, ко-
нечно, под каким-то предлогом ушел с вечеринки и полетел домой.
Да, мой читатель, третий постулат, в совокупности с двумя другими да-
вал такую картину, что у меня дух захватило. Ночью я не спал, курил, смот-
рел в окна, ходил из угла в угол, и думал о том, что теория родилась,
стройная такая, изящная, какой и полагается быть теории, но мало того, это
была не просто теория, а теория, от которой до практики один шаг. И мне
предстояло этот шаг сделать. И я боялся сделать шаг. Ведь сделай я его, и
получу огромную власть над пространством, и мне не надо будет ни громозд-
ких космических кораблей, ни энергоемких установок для свертки пространс-
тва, мне достаточно будет только выйти в нужную точку линии времени, и
оказаться, например, на Марсе. Или на Луне. Или на любой планете любой
звездной системы. Нет, вру. Я не боялся сделать шаг, я размышлял о том,
куда лучше переместиться, ведь на Луне я сразу умру - там нет воздуха, да
и на Марсе дышать тоже нечем. Пробовать надо на Земле. И под утро я решил-
ся. Встал, раздавил бесчисленный по счету окурок, постоял немного, собира-
ясь с духом, и попробовал... И у меня получилось! Я вышел на линию време-
ни, и увидел Землю со стороны, словно огромный глобус, метров двух в диа-
метре, и я обошел глобус, выбирая, куда отправиться. Глобус был живой,
медленно двигались спирали циклонов, и мне показалось, что я вижу, как ды-
шит океан. Кстати, где эти пресловутые Канарские острова, на которые так
рвутся новые русские? Обычным путем мне туда вовек не добраться, это ж
сколько денег надо, а так... Нет, я не помнил, где эти острова. Пришлось
вернуться домой, отыскать атлас, развернуть его дрожащими руками, найти...
Ага, вот! Я отшвырнул атлас, и вышел на линию времени. Подошел к глобусу,
нашел острова и... передумал. Кой черт! Дались мне эти дурацкие Канары. Я
теперь могу куда угодно, и в Африку, и в Америку, и в Индию, и визы мне
никакой не надо, и денег не надо. Тут из-за глобуса выплыла Луна и я расс-
меялся. На Луну, на Луну! - пела душа. Но я не пошел на Луну. Я выбрал
Австралию, северо-восточный берег, вышел туда и меня окатило тропическим
жаром. Я оказался на скалистом берегу, подо мной бушевал прибой. Брызги
долетали даже сюда, на десятиметровую высоту. Я сел на горячий камень и
стал смотреть в море. Вдали, у самого горизонта, шел белый пароход. Navi-
gare necesse est, vivere non est necesse (плавать по морю необходимо, жить
- не так уж необходимо) - вспомнилось почему-то. Пароход шел себе и шел,
из трубы вился дымок, за спиной у меня громоздились скалы...
На душе было легко, хотелось петь. И я запел, не стесняясь отсутствия
голоса и слуха, запел какую-то песенку, сейчас, хоть убей, не вспомню ка-
кую. Я могу! Еще как могу! И это не сон, никакой не сон!
Я долго сидел на скале и смотрел на пенистые волны. Наконец решил вер-
нуться домой. В комнате накурено - хоть топор вешай. А, плевать. Я пова-
лился на кровать и тут же уснул, благо была суббота, и на работу не надо.

Свою планету я искал долго, брал пробы воздуха, относил их Милке Кова-
новой в лабораторию, а она все спрашивала, откуда да зачем. Халтура, гово-
рю, подвернулась, уж ты сделай, уж будь добра. Милка, добрая душа, делала
анализы, выдавала на листочке, а однажды взяла меня за грудки, приперла к
стенке, и сказала:
1 2 3 4 5 6