Она категорически
воспротивилась. С какой это стати? Они же ручные, зверушки, они вон
какие доверчивые, у них же глаза - умные-умные, не то что у тебя. И их
- есть? Что это пришло в твою пустую голову? Ни за что!
Ах, это у него голова пустая? Это у тебя голова пустая! Только и
знаешь, что над озером вертеться, себя рассматривать. А чего, собс-
твенно вертеться? Жалко, что ветер здесь слабый, а то подул бы как
следует, чтоб ты в воде себя разглядеть не смогла.
Ах, ветер ему слабый! Зато у тебя в голове сквозняк! Я для чего у
воды верчусь? Хоть бы подумал. Вот подумай, подумай, может быть приду-
маешь что-нибудь. А мясо я есть не собираюсь. Здесь фруктов полно. Мя-
са ему! Яблоки ешь!
Сама ешь свои яблоки! И груши! И манго! И бананы! Вот у меня где
твои бананы! А яблоками я вообще сыт по горло!
Он плюнул и ушел. Долго бродил по саду, медленно остывая и прислу-
шиваясь к своим необычным ощущениям. Сердце колотится будто он пять
раз вокруг озера обежал. И вообще - хочется рвать и метать. И он рвал.
Листву. Траву. Ломал ветки. Потом сообразил, что трава и ветки ни в
чем не виноваты. Сел. Что это Он, собственно так разошелся? Ну не хо-
чет Она есть мясо, и ладно. Заставлять ее, что ли? Не будем мы ее зас-
тавлять. Пусть питается яблоками. Это ее личное дело. Глаза у них, ви-
дите ли, умные-умные, не то что у меня. А мне плевать. Мне жрать хо-
чется! Ух ты! Слово-то какое: жрать! Жрррать! Да. И никаких. Впрочем,
жрать-то как раз не очень хочется - Он ведь совсем недавно этих прок-
лятых яблок нажрался, провались они совсем. Но мяса бы Он поел. Ах,
как Он поел бы мяса! С чавканьем, с урчанием, вращая глазами. Стоп,
так ведь мясо-то будет сырое. Надо же его как-нибудь разогреть... и...
это... обжарить. А на чем? Огонь нужен, вот что. А где его взять? Нег-
де. Нигде тут ничего не горит. А как огонь этот самый добыть - неиз-
вестно. Надо будет подумать над этим. А то, знаете ли, сырое мясо -
это как-то неаппетитно. Подумаю об этом... Огонь... Как бы попробовать
его разжечь, а? Разжечь... Он незаметно уснул и во сне увидел Ее. Ка-
кая Она красивая. Какая кожа у Нее белая и гладкая, должно быть. Поче-
му это Он до сих пор не удосужился проверить, какова Ее кожа на ощупь?
А ведь прикасался к Ней тысячу раз, за руки Ее брал, по плечу хлопал.
А надо было не хлопать, а погладить, дубина. И не только по плечу...
Вот как сейчас, во сне... Он ощущал что-то совершенно необычное, ка-
кое-то острое, покалывающее наслаждение, и когда Она тоже обняла Его,
Он почувствовал, что стал невесом, что отрывается от земли и вместе с
Ней парит в облаках окутывающей их неги и блаженства... Что-то разбу-
дило Его. Он крякнул с досады и вдруг почувствовал в том месте, где
сходятся ноги что-то совсем уж невообразимое - силу и мощь возбужден-
ной плоти. Он сел и долго таращился в сумрак сада. А потом Его мозг
обожгла мысль : для чего это Она так часто крутится возле озера, при-
хорашивается, старается выглядеть лучше. Уж не для того же, чтоб пон-
равиться лягушкам и зайцам. И потом, Она ведь сказала "Подумай!" И Он
пошел Ее искать...
* * *
- Итак...
- Ты был прав. Они провели ночь вдвоем. А потом съели десятка два
яблок от той яблони.
- Ну?!
- Они набросились на нее и чуть не вырвали с корнем.
- Молодцы. А как насчет мяса?
- Он уговорил ее попробовать.
- И?..
- Они подманили олененка... В последний момент им стало его жалко.
- Вот видишь. Значит все нормально, значит в пучину безоглядного
греха они не вверглись. Значит, в них осталась жалость к беззащитным
животным. Это же прекрасно! А теперь - гнать их в шею! Они уже созре-
ли. Я подобрал им прекрасную планету, они будут довольны, да и ты то-
же. Она во многих местах почти не отличается от этого мира, вот только
яблони и груши там просто так не растут, их придется возделывать, ра-
ботать придется. Ничего, пусть попотеют, им это на пользу. И оленята
там не такие доверчивые, за ними побегать придется, ох как побегать.
Да ты знаешь эту планету, возле желтого солнца.
- Помню. Вообще-то именно туда я и думал их поселить.
- Вот и прекрасно. Пусть еще денек помучаются, а потом - в шею!
- Знаешь... У меня рука не поднимется. Они же дети мои...
- Вздор! А впрочем, хорошо. Я сам. Так и быть. Сниму с тебя это
бремя. Мне это вроде бы с руки. Только смотри - освоятся они там, об-
живутся, детей нарожают, ты еще парочек десять сделай - это профилак-
тика от кровосмешения, чтоб не выродились через пару поколений. Да не
забудь меня позвать, для завершающего штриха.
- Ох, что-то будет.
- Обязательно будет. Наплачемся мы с ними, это уж точно. Зато циви-
лизация будет.
- Мне кажется, что-то я сделал неправильно. В них слишком много от
тебя.
- Половина - это не много. В их детях, конечно, эта равная пропор-
ция соблюдаться не будет - у кого-то будет больше от меня, у кого-то -
больше от тебя, но в целом должно быть равенство.
- И все-таки - в них слишком много твоего.
- Но не мог же я от себя отрезать какую-то часть! Не беспокойся.
Понаблюдаем. Если что-то не так - исправим.
- Потом может быть поздно.
- Исправлять никогда не поздно.
- Смотря как исправлять...
- Не беспокойся. Увидим.
* * *
Он с гордостью смотрел на огонь. Это Он зажег его! Правда, Ему
пришлось попотеть, но огонь все-таки зажегся. А жареное мясо - восхи-
тительная вещь! Это тебе не яблоки! Вкуснятина!.. Там, в том мире, Он
никак не мог осмелиться убить олененка, зато здесь Он убил взрослого
оленя. Вон сколько мяса лежит в пещере! Пришлось потратить целый день,
чтобы добыть этого оленя, ну и набегался же Он!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28