– Может быть, то, что вы держите его в клетке, – и не мое дело, но оно станет моим, если вы не соизволите обращаться с ним достойно. Вы уже распорядились насчет железной клетки?
– – Буду обращаться с ним так, как мне заблагорассудится, – прошипел Краузе. – А что, интересно, вы предпримете в противном случае?
– – Изобью, – ответил де Гроот, – а в первом же порту сдам властям.
– – А вот и железная клетка, – сказала Джанетт. – Пересадите его и снимите веревки.
Краузе испугался угрозы де Гроота сообщить обо всем властям и сбавил обороты.
– – Да ладно вам, – произнес он благодушным тоном, – не стану я его мучить. Я выложил за него немалые деньги и собираюсь заработать на нем кругленькую сумму. Какой же мне резон относиться к нему плохо?
– – Вот и постарайтесь относиться к нему хорошо, – сказал де Гроот.
Поднятую из трюма большую железную клетку поставили вплотную к деревянной, дверь в дверь. Краузе достал револьвер. Затем обе двери были подняты. Человек в клетке не шелохнулся.
– – Перебирайся, ты, немой идиот! – заорал Краузе, наставляя на человека револьвер. Тот даже не взглянул в сторону Краузе.
– – Принеси железный прут, эй ты там, – скомандовал Краузе, – и пихни его сзади.
– – Погоди, – сказала девушка, – дай-ка я попробую. – Она подошла к противоположной стороне железной клетки и стала жестами подзывать пленника. Тот глядел на нее, не шевелясь.
– – Подойдите на минутку, – позвала она де Гроота. – Дайте ваш нож, а теперь сомкните запястья, словно они у вас связаны. Да-да, вот так. – Она взяла нож и стала изображать, будто перерезает веревку на руках у де Гроота. Затем снова поманила человека из деревянной клетки. Он приподнялся, ибо не мог выпрямиться во весь рост в низкой клетке, и перешел в железную.
Девушка стояла вплотную к решетке, держа в руке нож. Матрос опустил дверь железной клетки. Узник подошел к девушке и, повернувшись к ней спиной, прислонил запястья к решетке.
– – Ты говорил, что он глуп, – сказала Джанетт Краузе, – но это не так. По одному его облику видно. – Она перерезала путы, сковывавшие побелевшие вспухшие руки человека. Тот обернулся и поглядел на нее, не говоря ни слова, но глаза его, казалось, благодарили девушку.
Де Гроот стоял рядом с Джанетт.
– – Впечатляющий экземпляр, верно? – спросил он.
– – И красивый, – отозвалась девушка и тут же повернулась к Краузе. – Вели принести воды и пищи, – распорядилась она.
– – Хочешь стать его нянькой? – усмехнулся Краузе.
– – Хочу, чтобы с ним обращались по-человечески, – ответила она – А что он вообще ест?
– – Не знаю, – откликнулся Краузе. – Так что же он ест, Абдула?
– – Этот пес не ел двое суток, – ответил араб, – так что, думаю, он будет жрать практически все. В джунглях он, словно зверь, питается сырым мясом, добытым на охоте.
– – Постараемся снабдить его и мясом, – сказал Краузе. – Кстати, таким образом будем избавляться от падали, если она у нас появится.
Он отправил матроса на камбуз за мясом и водой. Человек в клетке уставился на Абдулу и глядел так долго и пристально, что араб сплюнул на палубу и отвернулся.
– – Не хотел бы я оказаться на твоем месте, если он, не дай Бог, вырвется из этой клетки, – произнес Краузе.
– – Не стоило развязывать ему руки, – ответил Абдула. – Он опаснее льва,
Вернувшийся матрос вручил мясо и воду Джанетт, которая передала их дикарю. Тот отхлебнул глоток воды, затем прошел в дальний угол клетки, уселся на корточки, вонзил в мясо крепкие белые зубы и урча принялся есть.
Девушка вздрогнула, мужчины неловко задвигались.
– – Так же ест и большеголовый, – сказал Абдула.
– – То есть лев, – пояснил Краузе. – А под каким именем этого человека знают туземцы, Абдула?
– – Его зовут Тарзан из племени обезьян, – ответил араб.
III
«Сайгон» пересек Индийский океан, и на Суматре Краузе взял на борт двух слонов, носорога, трех орангутангов, двух тигров, пантеру и тапира. Опасаясь, что де Гроот осуществит свою угрозу и сообщит властям Батавии о присутствии на корабле заключенного в клетку человека, Краузе не зашел в этот порт, а двинулся дальше в Сингапур за обезьянами, еще одним тигром и несколькими удавами. Затем «Сайгон» взял курс через Южно-Китайское море к Маниле, последнему порту на долгом пути к Панамскому каналу.
Краузе благодушествовал. Пока все его замыслы осуществлялись без сучка и задоринки, а если удастся доставить груз в Нью-Йорк, можно сорвать солидный куш.
Однако, знай Краузе, что происходит на «Сайгоне», вряд ли он испытывал бы такое воодушевление. Ларсен продолжал болеть и не выходил из своей каюты, и хотя де Гроот считался хорошим офицером, он был новичком на судне. Как и Краузе, он не знал того, о чем говорили на полубаке и на палубе в ту ночь, когда на вахту заступил Шмидт. Второй помощник капитана имел долгую и серьезную беседу с Джабу Сингхом, ласкаром. Разговор велся шепотом. После этого Джабу Сингх долго и серьезно беседовал на полубаке с остальными ласкарами.
– – А как же дикие звери? – спросил Чанд у своего соплеменника Джабу Сингха. – Что делать с ними?
– – Шмидт сказал: выбросим всех за борт вместе с де Гроотом, Краузе и остальными.
– – Звери стоят много денег, – возразил Чанд. – Их надо сохранить, а потом продать.
– – Нас поймают и вздернут, – вздохнул другой ласкар.
– – Нет, – уверенно сказал Джабу Сингх. – Пока мы стояли в Сингапуре, Шмидту стало известно, что Германия и Англия объявили друг другу войну. Это английский пароход. Шмидт утверждает, что немец имеет право захватить его. Говорит, что мы получим денежное вознаграждение, но животные, по его мнению, не представляют никакой ценности и будут только мешать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136